Повелители двух материков. Том. 1: Крымские ханы XV— XVI столетий и борьба за наследство Великой Орды

Часть II Менгли Герай 1466–1515

Знак, приносящий удачи (1466–1471)

Воцарение Нур-Девлета и поворот в его политике — Соперничество Менгли Герая и Нур-Девлета — Ханом избран Менгли Герай — Нур-Девлет в каффинском плену — Отношения Менгли Герая с генуэзцами

Хаджи Герай оставил после себя обширное семейство. Старший из его восьми сыновей умер еще при жизни отца, и наследником престола стал следующий по старшинству брат — Нур-Девлет, которого беи и избрали ханом.[87]

Как принято среди царствующих особ, Нур-Девлет разослал правителям соседних государств весть о своем восхождении на трон. Одно из его посольств прибыло к Казимиру, заверяя, что новый хан, по примеру отца, будет хранить давнюю дружбу с Польшей и Литвой. В ответ король выразил надежду, что Нур-Девлет пойдет по стопам своего выдающегося родителя и унаследует его достоинства.[88]К пожеланию Казимира вполне могли бы присоединиться и крымские беи — но скоро им предстояло убедиться, что Нур-Девлет вовсе не намерен быть продолжателем дела Хаджи Герая. Другое посольство Нур-Девлета отправилось в столицу Орды и, должно быть, немало удивило хана Ахмеда: новый крымский правитель просил волжского владыку, дабы тот утвердил его на крымском престоле и выдал ему соответствующий ярлык (как будто в прошлом не было двух побед Хаджи Герая над Ордою, вырвавших Крым из-под владычества Сарая)! Ахмед с готовностью выписал такую бумагу[89] — будучи, наверняка, немало обрадован тем, что благоразумный сын отбросил честолюбивые притязания отца и готов вернуть свою страну в подчинение ордынского престола.

Нур-Девлет пошел на это вовсе не из-за верноподданнических чувств в отношении Сарая, а, вероятно, лишь из стремления возвысить свой авторитет перед собственной роднёй — ведь уже с самого начала с Нур-Девлетом стал спорить за трон его младший брат, Менгли. Но если Нур-Девлет рассчитывал, что ярлык Ахмеда удержит родичей от посягательств на ханский титул, то он обманулся в ожиданиях. Шаг в сторону Орды стал его роковой ошибкой.

Менгли, которому шел тогда 22-й год, был, несомненно, самой яркой и одаренной личностью среди всех своих братьев. Еще при его появлении на свет домочадцы Хаджи Герая обратили внимание, что тело младенца от природы помечено неким «знаком судьбы» — ведь недаром принца назвали Менгли, что означает «имеющий родимое пятно». Подобные знаки считались хорошим предзнаменованием, и вполне возможно, что воспитатели ханского сына предрекали особое благорасположение судьбы к этому ребенку.

Говорили, что юный Менгли провел несколько лет в генуэзской Каффе, получив там образование по европейской системе и изучив иностранные языки, философию, математику, историю, юриспруденцию, медицину, литературу, поэзию и музыку.[90] Этот перечень наверняка преувеличен — но, с другой стороны, известно, что Менгли Герай владел наречием генуэзцев, не был чужд поэзии, интересовался историей и всю жизнь относился к крымским итальянцам как к своим лучшим друзьям.[91]

Менгли был шестым по счету сыном Хаджи Герая и отнюдь не входил в число первоочередных преемников хана. Но по древнему, уже полузабытому обычаю, наследником отцовского дома был именно младший сын. Когда-то этому правилу последовал и сам Чингиз-хан: он отдал старшим сыновьям все завоеванные области, а коренные кочевья и трон завещал младшему сыну от главной жены, Тулую. Этот пример великого предка, возможно, и стал для Менгли поводом заявить о своих претензиях на престол.[92] Дабы подчеркнуть свои особые права на отцовское наследство, Менгли присоединил имя отца к собственному имени и стал зваться Менгли Герай.

Когда осенью 1466 года ханом был избран Нур-Девлет, Менгли Герай выступил против старшего брата. Поначалу ему даже посчастливилось одолеть Нур-Девлета и занять столицу[93] — но торжество оказалось недолгим: очень скоро Нур-Девлет вернулся и прогнал его прочь.

Менгли Гераю пришлось бежать в Каффу. Прибыв туда, он постарался убедить генуэзцев, чтобы они оставили свое невмешательство в дела крымских правителей и помогли ему добыть престол — взамен же будущий хан обещал значительно снизить дань, взимаемую Юртом с Каффы. Но главной задачей Менгли Герая было заручиться поддержкой беев, чье мнение являлось решающим во всех вопросах жизни ханства. Знаменитого Тегене Ширина уже не было в живых, и теперь предводителем крымскотатарской знати являлся его сын Мамак. Беи благосклонно отнеслись к молодому кандидату в правители: видимо, они и без того были возмущены проордынским курсом Нур-Девлета (в самом деле: они ведь вовсе не для того пригласили на трон Хаджи Герая, чтобы его преемник вернул страну волжским вельможам). Слово в пользу Менгли Герая замолвили перед беями и генуэзцы — и карьера Нур-Девлета была решена: собравшись, старейшины крымских родов постановили, что нынешний хан неспособен к правлению и должен уступить свое место брату.[94]

87

Восточные генеалогии говорят о 8 либо 12 сыновьях Хаджи Герая (В. В. Вельяминов-Зернов, Исследование о касимовских царях и царевичах, Санкт-Петербург 1863, с. 98, прим. 47; H. Іnalcik, Yeni vesikalara gore Kinm hanliginin osmanli tаbiligine girmesi ve ahidname meselesi, «Belleten», vol. VIII, nr. 30, 1944, s. 200). Наиболее достоверным принято считать родословие, приведенное Абуль-Гази, который перечисляет 8 имен: Девлет-Яр, Нур-Девлет, Айдер, Кутлуг-Заман, Кельдиш, Менгли Герай, Ямгурчи и Оз-Тимур. Документальные источники добавляют к этому списку имя Мелек-Эмин («Mulchamam» генуэзских документов и «Милкоманъ» московских) — возможно, что это иной вариант имени Кутлуг-Заман.

Рано умерший старший сын Хаджи Герая — Девлет-Яр: его имя не встречается в других источниках, кроме родословных. Высказывалось мнение, что ранее отца умер и Кельдиш (А. М. Некрасов, Возникновение и эволюция Крымского государства в XV–XVI веках, «Отечественная история», № 2, 1999, с. 50), однако это не так: в 1470-х годах Кельдиш был жив и пребывал вместе с Нур-Девлетом в Каффе, о чем свидетельствуют генуэзские источники (M. Malowist, Kaffa — kolonija genuenska na Krymie i problem wschodni w latach 1453–1475, Warszawa 1947, s. 280).

88

J. Dlugosz, Dzieia wszystkie, t. V, Krakow 1870, s. 450.

89

A. Fisher, The Crimean Tatars, Stanford 1978, p. 9.

90

С. Сестренцевич-Богуш, История Царства Херсонеса Таврийского, т. II, Санкт-Петербург 1806, с. 204;

Л. П. Колли, Падение Каффы (1466–1475), «Известия Таврической ученой архивной комиссии», № 54, 1918, с. 131.

91

Сохранилось стихотворное произведение, написанное Менгли Гераем (см. О. Акъчокъракълы, Эсерлер топчамы, Акъмесджид 2006, с. 102–103). О том, что хан увлекался историей, известно из его переписки: так, заказав в Стамбуле книжную новинку (многотомную хронику османской истории) и получив первый том, Менгли Герай нетерпеливо напоминал османскому везирю, что ждет присылки продолжения (см. письмо хана в Le khanat de Crimee dans les Archives du Musee du Palais de Topkapi, ed. A. Bennigsen, P. N. Boratav, D. Desaive, Ch. Lemercier-Quelquejay, Paris 1978, p. 92). Знакомство Менгли Герая с языком генуэзцев может подтверждаться тем, что Генуя составляла свои письма к хану не на официальной латыни, которой переписывалась с каффинскими властями, а на лигурийском народном диалекте — очевидно, для того, чтобы адресат, владевший этим наречием, мог самостоятельно прочесть послание без помощи переводчиков.

92

Обычай, при котором старшие сыновья поселяются отдельно, а все отцовское владение по смерти родителя переходит к младшему сыну — один из наиболее распространенных порядков наследования у множества народов древности и средневековья. По этому же принципу разделил свое государство и Чингиз-хан: три его старших сына получили новозавоеванные области империи, тогда как центральная часть империи, то есть сама Монголия, досталась в удел его четвертому сыну Тулую (В. В. Трепавлов, Государственный строй Монгольской империи XIII в. Проблема исторической преемственности, Москва 1993, с. 102–110).

В этой связи А. М. Некрасов предположил, что Менгли, шестой сын Хаджи Герая, заявил о своих правах на трон именно потому, что в год смерти отца оказался четвертым из ныне живущих братьев — после Нур-Девлета, Айдера и Мелик-Эмина (А. М. Некрасов, Возникновение и эволюция Крымского государства, с. 50–51). Однако для обретения Менгли Гераем четвертого порядкового номера исследователю приходится предполагать и раннюю смерть Кельдиша, что не подтверждается источниками. Тем не менее, предположение о том, что Менгли Герай мог основывать свои требования на порядке раздела империи Чингиз-ханом, мне кажется вполне уместным. Для этого Менгли Гераю было достаточно являться не четвертым среди всех сыновей хана, а лишь младшим среди детей главной жены Хаджи Герая — ибо и Чингиз-хан делил государство только между сыновьями от своей старшей супруги. К сожалению, имена жен Хаджи Герая, а тем более перечень сыновей каждой из них, неизвестны. О матери Менгли Герая известно лишь то, что она была дочерью некоего «Индиаву»-бея (Памятники дипломатических сношений Древней Руси с державами иностранными: Памятники дипломатических сношений Московского государства с Крымской и Ногайской ордами и с Турцией, т. I, «Сборник императорского Русского исторического общества», т. ХLI, 1884, с. 270).

93

H. Іnalcik, Yeni vesiklara gore Kirim Hanliginin Osmanli tabiligine girmesi, s. 200. Об этом кратковременном успехе Менгли Герая свидетельствует ярлык, изданный им в Кырк-Ере в 1467 г. (И. Н. Березин, Тарханные ярлыки крымских ханов, «Записки императорского Одесского общества истории и древностей», т. VIII, 1872, с. 5; В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты до начала XVIII века, Москва 2005, с. 213). Примечательно, что юный хан — не успевший, очевидно, в спешке переворота изготовить собственной печати — скрепил этот документ большой печатью своего отца (М. А. Усманов, Жалованные акты Джучиева Улуса ХIV-ХVI вв., Казань 1979, с. 33).

94

J. Dlugosz, Dziela wszystkie, t. V, s. 488.