Вскоре 23-летний Мехмед умер в Кефе, и новым наместником турецких владений в Крыму был назначен другой высокородный юноша — Сулейман, сын Селима. Селим сразу сообразил, как обратить это себе на пользу: под предлогом встречи с сыном он покинул Трабзон и отплыл к Кефе, переправив туда же и свой военный отряд.[264] Появившись в Крыму, турецкий гость с подчеркнутым уважением отнесся к Менгли Гераю и называл его даже не «дядею», как Мехмед, а «отцом»![265] Селим стремился стать как можно ближе к хану и войти в круг его родственников. Вначале он предложил Менгли Гераю поженить Сулеймана и овдовевшую Айше, но затем (желая, видимо, завязать еще более тесные родственные узы) сам взял ее в жены.[266] Причины такой приязни Селима к Менгли Гераю очевидны: султанский сын нуждался в поддержке крымского хана, чтобы осуществить свой давний замысел и добыть османский трон.
Баезид забеспокоился, приказал непокорному сыну немедленно возвращаться в Трабзон и призвал Менгли Герая на помощь как посредника. Хан передал в Стамбул ответ Селима: «Если бы даже каждый камень в Трабзоне был драгоценным, я не соглашусь вернуться на этот пост».[267]
Повидавшись с сыном и набрав в Крыму вооруженных добровольцев, Селим продолжил свой путь — снова движимый, по его словам, родственными чувствами: теперь он направлялся в Стамбул «поцеловать руку отцу, которого не видел двадцать шесть лет».[268] Путь его лежал от Крыма к Дунаю и далее вдоль западного берега Черного моря: так ему было легче подступить к Стамбулу, нежели двигаясь от Трабзона. Баезид выставил на пути сына военные отряды, однако янычары, обожавшие Селима за смелость и мечтавшие видеть его своим правителем, без помех пропустили мятежника на юг. Вскоре его отряды приблизились к столице — но сражение с султанскими войсками оказалось неудачным. Селим отступил к Варне и оттуда на корабле вернулся в Кефе, чтобы основательнее подготовиться к повторному броску.[269] Селим не достиг своей цели, но его демарш показал всей Турции, что этот кандидат на престол не остановится ни перед чем на пути к власти.
Снова высадившись на крымском берегу, Селим приказал кефинским корабелам срочно строить на верфях военные суда, а сам отправился собирать по Крыму армию для будущего похода. Здесь нельзя было обойтись без помощи Менгли Герая.
Султанский сын прибыл в ханскую столицу и был принят там с большим почетом. Когда приветствия и церемонии закончились, тесть с зятем уселись обсудить дела, и Селим попросил у хана десять-пятнадцать тысяч крымскотатарского войска для наступления на Стамбул будущей весной. Просьба заставила Менгли Герая крепко задуматься: ведь Селим приглашал хана к мятежу против законного султана, который, к тому же, всегда хорошо относился к своему крымскому соседу.
Задача еще более осложнилась, когда во время встречи с Селимом Менгли Гераю принесли письмо от Ахмеда. Тот писал: «Брат мой Селим нашел у вас прибежище. Его цель — пробраться в пределы румелийские,[270] но если вы ему не поможете, ему это не удастся. Вот наш скромный подарок его величеству хану, состоящий в высочайшей грамоте, по которой все находящиеся в Кефинской области владения с девятью славными и известными крепостями пусть будут ваши, только не пропускайте, пожалуйста, в ту сторону моего брата».[271]
У любого правителя могло бы захватить дух от предложенных условий — ведь в обмен на помощь хана Ахмед соглашался отдать ему все турецкие владения на Крымском полуострове и Азовском море с их девятью крепостями: Кефе, Балаклавой, Ин-Керманом, Мангупом, Судаком, Керчью, Таманью, Темрюком и Азаком! Приняв предложение Ахмеда, Менгли Герай мог стать хозяином всего Крыма, с 1475 года разделенного по горной гряде на две части, ханскую и османскую.
Хану стоило шевельнуть пальцем — и Селим, связанный, отправился бы в Турцию на верную казнь к отцу или к братьям. Однако Селим был гостем (и, более того, зятем), а в Крыму в те времена еще не привился дурной обычай султанского двора предательски губить родичей. Но и это было не главным. Менгли Герай, конечно, знал о том, что большая часть османских войск настроена против Ахмеда и, стало быть, тот вовсе не обязательно станет падишахом и сможет выполнить свое обещание. Не было сомнений, что дни дряхлого Баези-да сочтены, а у Селима наибольшие шансы стать его преемником. И если крымцы помогут будущему султану уже сейчас, то он будет обязан им до конца своих дней, а иметь на османском престоле вечного должника — фактически, своего ставленника — было бы очень выгодно для Крымского Юрта.
264
Y.Ozturk,
S.N.Fisher,
266
Менгли Герай сам сообщал османскому везирю, что Селим предлагал женить Сулеймана на его дочери, ранее выданной за Мехмеда
В некоторых научных трудах и в популярных представлениях широко распространено мнение, что в браке с ханской дочерью у Селима якобы родился сын Сулейман, будущий султан (см., например, A. Fisher,
269
S. N. Fisher,