Услышав все это, разочарованный Ахмед Герай свирепо плюнул перед ханом на пол, покинул дворец и удалился обратно в свой улус.[318]
Как ни был задет Мехмед Герай этой выходкой, ему пришлось вернуться к вопросу об отправке кого-либо из младших членов ханского семейства в Польшу: король Зигмунт настаивал на этом для заключения мирного договора. Вопрос был непростой и вызывал много споров, поскольку при дворе были как сторонники, так и противники такого союза. Бахадыр Герай, выступавший за тесную дружбу с Польшей и Литвой, убеждал отца, что это совершенно необходимо, и Мехмед Герай был согласен с ним.
Хан позвал свою супругу Нурун-Султан, чтобы та привела двух младших братьев Бахадыра — Гази и Бабу Гераев. Когда мальчики явились на собрание, Мехмед Герай подвел второго из них к Бахады-ру: «Вот сын мой и брат твой, отдай его в Литву. Ты знаешь, что делаешь».
Бахадыр Герай обрадовался, что отец прислушался к его совету, но тут один из придворных тихо сказал маленькому принцу: «Беги скорей к матери, не то отдадут тебя литовцам, и ты умрешь там!». Испуганное дитя в слезах умчалось к матери, которой уже нашептали, как опрометчиво она согласилась на путешествие сына. Нурун-Султан забрала детей и отправилась прочь, передав хану: «Когда меня не будет — тогда и отдавайте моих детей в Литву, а до того, пока я жива, детям моим там не бывать!».
Узнав об этом, Бахадыр Герай в возмущении бросился к отцу: «Какой же ты хан, когда тебя женщина не слушается!».
Раздраженный Мехмед Герай, которому уже порядком надоело своенравие родичей, взорвался и с издевкой бросил сыну насмешливый «совет», как заставить всех повиноваться: «Что ж, поедь, догони ее — и я возьму твою мать за волосы, а ты отрежь ей голову, и тогда забери своего брата!!!».[319] Действительно: упрекать всегда легче, чем терпеливо управляться со столь своевольным семейством… Мира в ханском доме не было уже давно, и Нурун-Султан не стыдилась опускаться до мелочных жалоб на собственного мужа перед московскими послами — мол, хан проматывает деньги в пиршествах со своими остальными, любимыми, женами.[320]
Союза с королем так и не получилось, мир сменился войной. Хан вновь позвал к себе калгу, и тот, узнав о перемене в ханской политике, прибыл к Мехмеду Гераю. Ахмед Герай упал перед ханом на колени, раскаиваясь в своем своеволии и обещая впредь полное повиновение. Обняв брата и подняв его с пола, Мехмед Герай заверил, что прощает его.[321]
К сожалению, примирение оказалось недолгим. Неизвестно, что именно послужило причиной нового скандала между братьями — но уже через несколько месяцев калга снова был за Днепром, в Ак-Чакуме. Убедившись, что московский князь не слишком заинтересован в нем как в союзнике, Ахмед Герай задумал нанести брату страшный удар с другой стороны: навести на него османского султана.
Селим I навсегда запомнил те дни в Крыму, когда калга Мехмед Герай требовал связать его и отправить на расправу в Турцию. Султан ничего не забыл и ничего не простил хану, хотя и хранил до сих пор молчание. При османском дворе жили двое ханских братьев: Саадет Герай и присоединившийся к нему Мубарек Герай. Они писали Мех-меду Гераю из Стамбула любезные письма, уверяя, что вовсе не собираются оспаривать у него трон и титул.[322] Но обмануть крымского правителя было невозможно: хан знал, что на самом деле они намерены оспорить и то, и другое, и что Селим при случае охотно поможет им, мстя за свое давнее унижение.
Стамбульские гости слали письма не только в Салачик, но и в Ак-Чакум, и содержание этих посланий оставалось для хана секретом. Столь же таинственными были и переговоры калги с султанскими посланцами, которые беспрестанно наведывались к нему.
Наконец, тайна открылась: в начале 1519 года Ахмед отправил в Турцию своего сына Геммета Герая за военной помощью против хана.[323] Будучи первым наследником, Ахмед Герай, не иначе, рассчитывал свергнуть брата с помощью янычар и завладеть ханским троном.