Сахиб Герай остался один на один с разбуженной его ударом Московией.
Василий III был хорошо осведомлен о событиях в Хаджи-Тархане и знал, что Сахиб Герай остался без крымской поддержки. Так князь получил возможность расправиться с Сахибом Гераем, не опасаясь удара со стороны Крыма. Московские войска пересекли границу Казанского ханства и стали строить укрепленный плацдарм для буду щего наступления на Казань, которым, как предрекал московский митрополит, великий князь «всю землю Казанскую возьмет».[417] Построив крепость и совершив несколько вылазок во владения Сахиба, русские удалились, чтобы в будущем году вернуться сюда для решающего удара.[418]
Оценив силы казанской армии, Сахиб Герай заключил, что ханство едва ли сможет в одиночку устоять против московского натиска. Чтобы на следующий год встретить врага во всеоружии, хану следовало поспешить с подготовкой обороны: времени оставалось совсем немного. Первым делом Сахиб Герай обратился за помощью в Крым. Было известно, что Саадет Герай привел из Турции мощное османское подкрепление, которое встало на границах ханства надежным
заслоном повторному ногайскому вторжению. Отправляя посыльных к Саадету, Сахиб поздравил брата с восхождением на престол и передал ему роскошное подношение: девять видов подарков (серебряные сосуды, породистые кони, дорогие одежды и другие ценности) по девять штук каждого вида.[419] В своем письме Сахиб Герай просил, чтобы ему на помощь были присланы янычары с пушками и ружьями для защиты Казани от грядущего московского наступления.
Просьба осталась невыполненной: Саадет не дал войска Сахибу. Во-первых, он сам нуждался в янычарских частях для защиты Крыма, а, во-вторых, воевать из-за Казани с московскими союзниками султана он не собирался. Хан ограничился тем, что разослал письма в Москву и Стамбул: в одном он убеждал Василия примириться с Сахибом, а во втором просил султана, дабы тот со своей стороны повлиял на великого князя.[420] Половинчатые усилия Саадета Герая закончились ничем. Почувствовав в хане слабину, Москва приняла очень смелый тон: князь даже не стал читать ханское послание и демонстративно отдал свиток обратно крымскому послу.[421] Саадет Герай не в первый раз обращался к московскому двору с увещеваниями о мире, и Василий уже отвечал ему прежде, что намерен и далее назначать ханов в Казань по своему усмотрению, что считает Сахиба Герая незаконным правителем и исключает возможность любых переговоров с ним.[422]
Видя, что Саадет Герай устранился от казанских проблем, Сахиб Герай решил искать помощи в «высшей инстанции»: у османского султана. Весной 1524 года он объявил Сулейману I, что признаёт себя вассалом Османской империи.[423] Несомненно, как и в посольстве к брату, Сахиб Герай просил у султана войск и артиллерийского вооружения. Этот призыв о помощи тоже остался тщетным. Падишах молчал; янычары так и не появились на Волге. (Лишь позже, ближе к концу года, турецкий посол в Москве поднял перед князем вопрос о Сахибе Герае — и выслушал обычный, не раз уже звучавший перед крымскими послами ответ об «исконных правах» великого князя на Казанский юрт[424]).
Итак, Сахиб Герай не смог добиться помощи ни с крымской, ни с турецкой стороны — а между тем уже заканчивалась весна, и русской атаки приходилось ожидать со дня на день. Казанскому правителю не оставалось иного выбора, кроме как самостоятельно отправиться на юг за подмогой.
Вначале хан пригласил из Крыма своего тринадцатилетнего племянника Сафу Герая, чтобы оставить его на казанском престоле на время своего отсутствия. Татарская знать встретила крымского принца торжественно и пышно — причем церемония встречи не обошлась без происшествий. Дело в том, что в Казани проживал некий сеид, пользовавшийся в городе величайшим почетом. По отзывам иностранцев, уважение к нему простиралось до того, что даже хан встречал его поклоном. Беи приветствовали этого сеида, прикасаясь к его колену, знатные особы рангом пониже могли касаться только его ступней, а простолюдинам и вовсе было позволено притрагиваться лишь к краю его одежды. К несчастью, этот уважаемый религиозный деятель был тайным московским агентом (не о нем ли в свое время писал Мехмед Герай, сообщая, что никто в Казани, «кроме одного сеида», не хотел воцарения Шах-Али?). Злоупотребляя доверием сограждан, он попытался подстроить похищение Сафы Герая и его отправку в Москву — но этот план вовремя раскрылся. Сеид сразу утратил свой былой авторитет, и казанцы убили его на месте.[425] Оставив Сафу в Казани, Сахиб Герай направился в Крым. Разные источники по-разному объясняют причины его отъезда из Казанского юрта. Русские летописи и гостившие в Москве европейцы утверждали, что хан бежал в ужасе перед надвигающимися княжескими войсками, а крымскотатарские хроники говорили, что под предлогом путешествия к святыням Мекки он направился напрямую к султанскому двору.[426] Однако, если бы хан был вынужден бежать, то ему некогда и незачем было заранее вызывать в Казань заместителя, а что касается путешествия в Стамбул, то оно действительно состоялось, но значительно позже и отнюдь не добровольно. Действия хана показывают, что он покинул Казань для того, дабы лично собрать силы для защиты подвластного ему юрта.[427]
418
С. М. Соловьев,
С. Герберштейн,
419
И. В. Зайцев,
422
А. Малиновский,
С. М. Соловьев,
423
И. И. Смирнов,
И. В. Зайцев,
425
С. Герберштейн,
Сафа Герай был сыном Фетха Герая — рано умершего брата Сахиба и Саадета.
426
С. Герберштейн,
J. Pelenski,
В. Д. Смирнов,
427
H. Inalcik,