Сахиб Герай сдержал свое слово: он принял Бакы при дворе с большими почестями, отдал под его начало земли и войска Мансуров и приказал крымским беям, чтобы каждый из них по очереди устроил особый торжественный прием для гостя. Для того, чтобы отблагодарить хана за его милости, Бакы-бей имел достойный ответный дар: он привел в Бахчисарай целого и невредимого князя Бельского, о котором так беспокоился турецкий султан и который мог сослужить хорошую службу в борьбе с московским двором.[513]
Надо сказать, что, помимо Бельского, Бакы-бей захватил в разгромленном стане перекопского мятежника и другого важного пленника: сына Исляма Герая. Но брать его с собой в Крым Бакы не стал, оставив сына мятежного хана в ногайских улусах. Бей связывал с этим юношей грандиозные планы на будущее: ведь все благодеяния Сахиба Герая были для Бакы-бея ничто по сравнению с перспективой заменить хана собственным ставленником и возродить обычаи поздней Золотой Орды, когда могущественные Мангыты сажали на престол ханов-марионеток и распоряжались империей по собственному усмотрению. Сахиб Герай сознавал, что Бакы может причинить государству серьезные хлопоты, но в любом случае предпочитал, чтобы тот находился под надзором в Крыму. Кроме того, хан нуждался в военной помощи Мансуров для осуществления своей давней мечты: воссоединения распавшегося Улуса Бату — тем более, что обстоятельства для этого складывались самые благоприятные.
После смерти Василия III казанские вельможи сочли Московию слишком ненадежным покровителем и решили вернуться к прежним порядкам. Осенью 1535 года они свергли и убили Джан-Али, а затем обратились к Сафе Гераю с просьбой вернуться на престол. Разумеется, им не пришлось долго настаивать: Сафа Герай уже давно ждал этого дня.[514]Московские бояре обеспокоились таким развитием событий и стали готовить очередной поход для усмирения Казани. Но Сафа Герай предупредил их наступление, планомерно разрушая русские крепости и городки, которые в последние десятилетия были во множестве построены у границ Казанского ханства.[515] Пока Сафа Герай опустошал плацдармы будущей атаки, Сахиб Герай действовал на дипломатическом фронте, причем здесь он выступал не как крымский хан, а как хакан Великого Улуса, называя себя в русском тексте письма «царь царям».[516] «Казань — мой престол и моя земля»[517] — твердо заявил он, требуя от московского князя (вернее, от бояр, что переписывались с ним от имени семилетнего Ивана) оставить все планы покорения Казани и заключить с нею мир. В случае же посягательств на независимость Казанского ханства Сахиб Герай обещал лично выйти войной на Москву со ста тысячами крымского войска и османскими янычарами.
Судя по всему, Саадет Герай за последние годы приучил бояр пренебрегать заявлениями крымского двора, поскольку Сахибу Гераю пришлось особо предупредить князя: «Ты не знаешь меня и думаешь, что я такой же, как мои предшественники — но я [как и обещал] пойду на тебя… И пойду я не тайно — не говори потом, что я, как Мехмед Герай, пришел без предупреждения».[518]
Грозные слова хана возымели действие. В 1538 году Москва отменила поход на Казань, но противники Сафы Герая не уставали жаловаться московскому двору на засилье крымцев, обещая убить Сафу или выдать его князю. Обнадеженные этими посулами, весной 1541 года бояре вновь двинули войска в сторону Казанского юрта.[519]
Для Сахиба Герая настал нас доказать, что он не бросает слов на ветер. По всей стране был оглашен ханский приказ готовиться в поход, подобного которому не было уже двадцать лет: целью похода являлась сама Москва, а во главе войска стоял сам хан. Нет сомнений, что Сахибу Гераю живо вспомнилась кампания 1521 года, когда он шел из Казани к Москве навстречу Мехмеду Гераю.
Ночь перед выступлением в поход Сахиб Герай провел в молитве, а наутро, выехав из дворцовых ворот, был встречен множеством подданных, заполнивших узкие улицы столицы для проводов правителя на войну. Сбор войск был назначен у Перекопа, где вскоре и собрались хан со своей гвардией, беи с многотысячными отрядами (в том числе Мансуры под командованием Бакы-бея), а также османские янычары, посланные на помощь Сахибу Гераю. Отсюда огромное войско, насчитывавшее свыше ста тысяч человек, двинулось на север. Хан приказал идти как можно быстрее, чтобы застать противника врасплох.
513
И. В. Зайцев,
514
М. Г. Худяков,
Sh. Daulet,
515
516
Б. Н. Флоря,
519
С. М. Соловьев,
М. Г. Худяков,