Тем временем события приобретали угрожающий оборот. Иван IV всерьез занялся наступлением на Казанский юрт. Он начал с того, что перекрыл волжские речные пути и наложил на город плотную блокаду. Не приходилось сомневаться, что русские скоро снова явятся к Казани с военной силой. Пользуясь затишьем, Кунчек отправился в Крым за военной помощью. Время предстояло тяжкое, и потому он решил заодно отвезти на родину семью и ценности. За ним последовало 300 крымцев, в том числе 19 беев и мирз. До Крыма путники не добрались: в пути они были схвачены русским отрядом, доставлены в Москву и казнены.[574] Последняя опора крымской династии в Казанском юрте рухнула.
Будучи отрезаны блокадой от русских рынков, казанские беи терпели огромные убытки. Вскоре они передали московскому князю, что в обмен на снятие блокады согласны принять ханом Шах-Али и выдать в Москву Отемиша Герая с его матерью и остававшимися в городе семьями крымцев.[575]
Когда вооруженный отряд вошел в жилище Сююн-бике, та не ожидала, что ее пришли арестовывать, — иначе, «если бы знала, то убила бы себя», как говорит летопись. Вдову Сафы Герая с сыном повели под конвоем через город к пристани, где стояло судно, готовое отвезти их в Московию. По пути пленница упросила охрану зайти в мавзолей, где был похоронен ее муж Сафа Герай. Плач Сююн-бике на могиле Сафы Герая продолжался два часа и тронул даже охрану, не говоря уже о толпах горожан, рыдавших вместе с правительницей. Затем Сююн-бике доставили на судно и отправили вверх по Волге, в Московию, тщательно наблюдая, чтобы она не совершила самоубийства.[576] Пребывая в московском плену, Сююн-бике напрасно умоляла Ивана IV отпустить ее к отцу в Ногайскую Орду. Ни к чему не привели и письма Юсуф-бея, просившего вернуть ему дочь.[577]
Шах-Али начал свое третье правление в Казани. Он давно мечтал отомстить своим недругам и, вернувшись к власти, казнил десятки враждебных ему беев и мирз. Отряд московских стрельцов, пришедших в город вместе с ханом и являвшихся его опорой, немало раздражал местных жителей, и недовольство казанцев правлением Шах-Али становилось все сильнее.
Наблюдая за этим, великий князь решил, что будет лучше убрать из Казани хана, который трижды восходил на казанский престол и каждый раз вызывал лишь беспорядки, мятежи и всеобщее возмущение. В марте 1552 года Шах-Али покинул Казань, а татары, избавившись от него, избрали своим правителем Едигера из хаджи-тарханской династии. Шах-Али вернулся в Московию, силой взял за себя в жены Сююн-бике и увез ее в свой удел в Касимове.[578]
Что касается последнего представителя казанской ветви Гераев, Отемиша Герая, то он в возрасте пяти лет был обращен в православие и назван Александром Сафагиреевичем. За ним сохранили ханское звание, титулуя его по-русски «царем». В семь лет мальчика забрали у матери и направили на воспитание ко двору Ивана IV, где правнук Менгли Герая быстро овладел русским языком и вряд ли часто вспоминал о своих крымских корнях. Жизнь «царя Александра Сафагиреевича» была недолгой: в возрасте семнадцати с половиной лет он умер по неизвестной причине. Таков был финал истории Гераев на престоле Казанского ханства.[579]
На примере Шах-Али Иван IV убедился, что Москве не удастся покорить Казань, навязывая татарам в правители своих ставленников-Намаганов, ни один из которых не задерживался у власти надолго. Князь нацелился на прямой вооруженный захват Казанского юрта, и ему наверняка придали решимости известия из Крыма: ведь можно было ожидать, что дворцовый переворот помешает крымцам вмешаться в волжские события, и казанцы останутся беззащитными перед превосходящей мощью русского оружия. Летом 1552 года Иван с усиленными войсками выступил в казанский поход.
Великий Улус рушился на глазах у Девлета Герая, и ситуация требовала от него действий, сколь бы ни был он занят сейчас внутрикрымскими делами. Хан приказал собирать армию в поход на Москву.
574
М. Г. Худяков,
Подозревали, что крымцы стремились, пока не поздно, бежать из обреченного города и спастись на родине. Это вполне возможно, но, с другой стороны, известно, что в Казани остались их семьи. Русское наступление еще не началось, и, стало быть, помех к вывозу семей не было — тем более, что Кунчек-оглан, в отличие от прочих, вывез свое семейство. Это может свидетельствовать, что крымская гвардия планировала вернуться в город.
576
Sh. Daulet,
Место, где Сююн-бике прощалась с могилой своего мужа, названо в источнике «мечетью». Поскольку размещение могилы внутри здания мечети невозможно, речь может идти лишь о мавзолее (дюрбе), стоящем близ мечети.
577
В. В. Вельяминов-Зернов,
578
М. Г. Худяков,
579
М. Г. Худяков,
J. Pelenski,
Отемиш Герай (Александр Сафагиреевич) похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля — том самом соборе, который в начале XVI века строил и украшал архитектор Алевиз Новый, он же Алоизио Лабмерти да Монтаньяна, работавший в Крыму у Менгли Герая и создавший входной портал ханского дворца Девлет-Сарай (см. главу «Трон «повелителя мира»» в части II этой книги).