Оставив страну на попечение калги Девлета Герая, Джанибек Герай во главе крымской армии двинулся на восток. Он перебрался через Керченский пролив и направился к дагестанским горным проходам в Закавказье, где и разворачивались турецко-иранские баталии.
Следуя на фронт, Джанибек Герай намеревался попутно выяснить отношения со своим зятем Иш-Тереком — беем Большой Ногайской Орды (которая, будучи полвека назад покорена Москвой, стремительно утрачивала остатки своей былой силы). Причиной ханского гнева было то, что Иш-Терек, задумав избавить свою орду от царского засилья, обратился к падишаху с просьбой принять волжских ногайцев в османское подданство и сообща выбить московских воевод из Астрахани. Султан отказался воевать с русскими, которых считал своими союзниками в борьбе против Польши, однако выполнил первую просьбу бея и прислал ему символ власти — санджак, почетное знамя, чем бей чрезвычайно возгордился.[47] Как бы ни 8ыл послушен Джанибек падишаху, решение Стамбула глубоко уязвило его, ведь делами волжских ногайцев искони ведали крымские ханы, и у прежних султанов не было принято вмешиваться в эту сферу их влияния.
Конечно, Джанибек Герай не посмел упрекать султана, зато открыто высказал свое недовольство Иш-Тереку, заявив ему, что тот должен подчиняться не Стамбулу, а Бахчисараю. Но осмелевший Иш-Терек дерзко ответил, что хан ему вовсе не господин, а лишь равный по чину «брат», который и сам посажен на трон тем же султаном.[48] Джанибек Герай не вытерпел такого унижения от кочевого князька и решил наказать Иш-Терека.
Заслышав о приближении крымского войска, Иш-Терек забыл о присяге султану и сбежал под защиту астраханских воевод, и Джанибек Герай ограничился тем, что, пересекая земли Кабарды, разгромил засевших там союзников бея (сам наполовину черкес, Джанибек Герай отлично разбирался в хитросплетениях родства и союзничества в кавказских краях). На этом его победоносное шествие и закончилось, ибо когда крымцы наконец добрались до Дагестана, оказалось, что дальнейший путь по ущельям наглухо перекрыт кумыками, кабардинцами и волжскими ногайцами, оскорбленными ханской враждебностью к их бею.
Продвигаться дальше не было никакой возможности, и Джанибеку Гераю пришлось со стыдом возвратиться в Крым.[49] Падишах остался очень недоволен провалом похода и настойчиво повторил приказание: в следующем году хан обязан выступить в Персию.[50]
На сей раз Джанибек Герай не рискнул идти через Кавказ: вместо этого он переправил на кораблях десятки тысяч своих бойцов из Кефе в Трабзон, а уже оттуда повел к персидским границам. Крымцы не хотели идти в дальний опасный поход; некоторые из них даже уклонялись от призыва и скрывались в Буджаке у Кан-Темира.[51] Без сомнения, хану тоже очень не хотелось покидать Крым — но пререкаться с падишахом он не мог, и бежать от суровой воли стамбульского повелителя ему было некуда.
Ятаган в небесах
(1617–1619)
Шахин Герай у иранского шаха — Разгром ханского войска в Иране — Неудачный побег Мехмеда Герая из тюрьмы и ссылка на Родос — Шахин Герай собирает на Кавказе силы для вторжения в Крым — Калга Девлет Герай обороняет полуостров — Знамение красной кометы
Крымское войско пересекло Черное море и, преодолев пустынные нагорья, оказалось у линии фронта. Пока османы готовили к бою свои тяжелые орудия, крымцам и ногайцам предстояло сразиться с конницей кызылбашей,[52] способной померяться с ними в мастерстве верховой езды и сабельного боя. Не исключено, что в ханских отрядах можно было найти нескольких престарелых ветеранов предыдущей персидской кампании, в которой крымцы участвовали почти сорок лет назад, но большинство воинов, конечно же, оказалось в этом краю впервые. И непривычный ландшафт, и незнакомые боевые кличи противника — все это было в новинку для крымских бойцов. Однако еще более неожиданной для них стала встреча со своим бывшим нурэддином — Шахином Гераем, которого они увидели на поле боя в первых рядах неприятельской армии.
Что же привело его сюда?
Покинув Буджак в 1614 году, Шахин Герай не рискнул надолго задерживаться на Кавказе: там заправляли черкесские родичи Джанибека и Девлета, которые не преминули бы изловить беглеца и выдать его хану. Поэтому Шахину пришлось искать пристанища по другую сторону Кавказского хребта — во владениях персидского шаха Аббаса I.
47
А. А. Новосельский,
Предлагая султану совместный поход на Астрахань, бей возвращался к давнему нереализованному проекту, который его предшественники уже не раз предлагали османским султанам. Стамбул дважды (в 1569 и 1587 гг.) принимался за осуществление этой идеи, но обе попытки оказались неудачны. См. об этом подробнее:
48
В. В. Трепавлов,
А. А. Новосельский,
49
А. А. Новосельский,
Е. Н. Кушева,
51
Переправа войска через море была нестандартным решением, которое немало удивило соседей. Командующий польскими войсками на Украине Станислав Жол-кевский писал об этом: «Хан татарский переправляется от Кафы к Трапезунду, большая часть его войска уже переправлена… Об этом уже давно говорили, но поскольку это выглядело неправдоподобным и никогда не слыханным, чтобы такое большое войско переправлялось через всю морскую ширь, то я тогда и не доверял этим известиям; но теперь казаки прислали мне пленника-татарина, пойманного в Арцели, который о том достоверно рассказывает, а сам попал в плен потому, что, спасаясь от этой персидской войны, ехал с некоторыми другими татарами сюда, в войско Кан-Темира мирзы»
Данные о числе войск, ушедших в Персию с Джанибеком, различны: одни источники говорят о 10 тысячах (А. А. Новосельский,
52
«Кызылбаши» («красноголовые») — распространенное в Крымском ханстве и Турции название иранцев. Отличительным признаком войск правившей тогда в Иране тюркской династии Сефевидов была красная чалма, откуда и происходило это название.