Тревожны были и знамения с небес. Минувшей осенью над ночными горизонтами Черноморья на несколько дней нависла красная комета в форме кривого ятагана. Стамбульские звездочеты истолковали ее появление как предзнаменование новой персидской войны.[72] Что сулил этот кровавый меч Крыму — оставалось лишь догадываться. И хотя даже без подсказки небесных светил было очевидно, что в стране наступили непростые времена, едва ли кто мог предположить, насколько тяжкие испытания ожидают Крымский Юрт в скором будущем…
Невольник падишаха
(1620–1621)
Попытки Зшмунта III взять казачество под правительственный контроль — Спор хана с королем из-за уплаты упоминков — Цецорское сражение 1620 г. — Хотинское сражение 1621 г. — Гнев султана на Джанибека Герая — Мирное соглашение Польши и Турции
Польский король Зигмунт III шел на все, чтобы сохранить мир с Османской империей. Он не только декларативно осуждал перед султаном набеги казацких флотилий на турецкие побережья, но и на самом деле пытался взять запорожцев под свой контроль, ибо их самовольные вылазки подавали южным соседям Речпосполитой предлоги к новым нападениям. Король объявлял казакам, что готов принять их к себе на службу и выплачивать им жалование («вписать в реестр») — а взамен те прекратят самовольные рейды и будут выступать в походы только по королевскому приказу.[73] Однако и это не стало решением проблемы: небогатая польская казна могла содержать лишь малую часть казачества, а тем, кому не посчастливилось попасть в королевский реестр, оставалось по-прежнему кормиться за счет войны — тем более, что своих нападений на украинские пограничья Речпосполитой не оставляли ни буджакцы, ни крымцы. И если набеги Буджакской Орды, подобно большинству казацких рейдов, были мало связаны с большой политикой и служили в первую очередь средством к пропитанию, то обоснование ханских походов коренилось в давней истории взаимоотношений Крымского Юрта с Польским Королевством.
Как уже было рассказано в первом томе, Крымский Юрт унаследовал верховенство над всеми бывшими владениями Великой Орды, в том числе и над подвластными ей восточнославянскими княжествами. Именно на этом основании Хаджи Герай в свое время формально «уступил» польско-литовским правителям украинские земли; именно поэтому Крым получал ежегодную плату от бывшей ордынской данницы — Москвы.[74] И хотя, в отличие от московской династии, польские короли никогда не были вассалами Орды, они тоже регулярно отчисляли в пользу крымского двора определенную сумму «упоминков», которые в сути своей были заменой дани, поступавшей ранее в Орду с украинских земель. Польша не раз предлагала Крыму изменить этот давний обычай, и при Гази II Герае стороны согласились, что король будет по-прежнему слать дары хану, — но уже не в обязательном порядке, а лишь в награду «за ханскую службу», то есть, как вознаграждение за крымскую помощь в военном союзе.[75]
Однако вскоре после подписания договора Гази Герай умер, Селямет Герай пробыл на троне недолго, а Джанибек отказался продлевать соглашение. И это понятно: ведь дары соседних держав были в глазах Гераев данью, причитающейся им как наследникам золотоордынских ханов, и являлись не только источником пополнения казны, но и символом государственного престижа. Джанибек Герай желал, чтобы упоминки выплачивались регулярно и без каких-либо условий, да еще и требовал погашения задолженности, накопившейся со времен Гази II Герая. Со своей стороны, Зигмунт III соглашался отправить дары лишь после заключения военного союза и с возмущением отвергал саму мысль о каких-либо долгах. Два гордых правителя столкнулись в заочном противостоянии: крымский отстаивал свои привилегии, а польский защищал свой суверенитет. Джанибек Герай заявлял, что крымские походы на Польшу вызваны не только казацкими налетами, но и невыплатой упоминков, и если король не прислушается к этому предупреждению, то удары последуют вновь и вновь.[76]
Однако угрозы Джанибека Герая утратили убедительность, когда в Польше узнали о масштабах персидского разгрома: согласно подсчету, проведенному ханом по возвращении из Ирана, в Крыму оставалось всего лишь 30 тысяч боеспособного войска.[77] Потому, уже не опасаясь ослабевшего соседа, Зигмунт III оставил вынужденное миролюбие в отношении турок и вернулся к давнему спору с султаном за влияние в Молдове, правитель которой недавно восстал против османов и ждал от короля военной помощи.
72
J. von Hammer,
E. Schutz,
75
Об условиях этого договора см.: D. Skorupa,
77
Б. Н. Флоря,