Перемены назревали и во внутриполитической жизни Крымского государства. Как и прежде, крымская знать решительно отстаивала унаследованные еще от ордынской эпохи государственные традиции «военно-феодальной демократии», когда власть в стране принадлежала всеобщему совету знати, а хан являлся лишь выборной фигурой, ограниченной в своих полномочиях. Незыблемость старинных обычаев была жизненно важна для аристократов, ибо на этих обычаях основывались и их обширные привилегии, и сама система государственной власти в Крыму. Но архаичная форма государственного устройства входила в противоречие с жизненными реалиями страны. Принятая в Орде столетия назад с целью военной и хозяйственной организации кочевого скотоводческого общества, эта система с каждым столетием все меньше соответствовала как оседлому укладу жизни основной части населения Крыма, так и меняющемуся характеру боевых задач ханского конного войска, которому на разных фронтах все чаще доводилось сталкиваться с артиллерией и ружейной пехотой. Дополнительным и, пожалуй, самым наглядным доводом к переменам был близкий пример могущественной и процветающей Турции, где родовой знати не существовало как класса, а власть султана была абсолютной и неограниченной. Словом, требованием времени было введение в управление страной элементов абсолютизма по турецкому образцу — и целый ряд крымских ханов (в особенности тех, что выросли в Турции и были воочию знакомы с политическим устройством султаната) сознательно стремились к этому. Однако аристократия, видя в такой политике угрозу своим привилегиям, неизменно сопротивлялась попыткам ввести единовластие монарха — ив этом ее всемерно поддерживали сами османы, понимавшие, что обретение крымскими ханами абсолютной власти лишит Стамбул важных рычагов воздействия на Крым.
Еще одним заметным фактором, влиявшим на общественные взаимоотношения в Крыму, была конкуренция знатных кланов за влияние в государстве. Основными ее участниками выступали крымский род Ширин и ногайский род Мангыт (чья крымская ветвь именовалась Мансур). За каждым из них стояла череда союзников: знатных, но менее могущественных родов (так, например, сторону Ширинов традиционно держали кланы Барын и Яшлау).
Обе стороны имели свои резоны претендовать на первенство. Ширины были древним крымским родом (не исключено, что их предки, наряду с предками рода Яшлау, составляли верхушку местной кыпчакской знати еще до покорения полуострова Чингизидами). В свое время они активно поддержали «родство Тохтамыша» (к которому принадлежали и Гераи) в борьбе с «домом Намагана», т. е. правителями волжской Орды. В 1441 г. Ширины возвели на престол саму династию Гераев, и с тех пор имели все основания считать себя творцами независимой государственности Крыма. Мангыты же, в свою очередь, некогда являлись первостепенным родом в Великой Орде, и их прославленный предок Эдиге много лет воцарял и свергал ордынских правителей по своему выбору. Вступив на рубеже XV и XVI ст. в борьбу с домом Намаганов, Менгли Герай всеми силами старался привлечь Мангытов на свою сторону. Это ему в значительной мере удалось, и добровольный переход ряда влиятельных беев и мирз из рода Мангыт на службу крымскому хану во многом обусловил скорое падение Орды. Сознавая за собой эту заслугу, Мангыты рассчитывали унаследовать в Крыму принадлежавшее им ранее в Орде первенство — однако место предводителей крымской знати уже давно было занято Ширинами, что впоследствии и послужило причиной к трениям.
Разные ханы по-разному выстраивали свою политику в отношении соперничающих аристократов: одни благоволили к Ширинам, другие считали своей опорой Мансуров, а третьи пытались удержать равновесие сил между ними и не отдавали предпочтения ни тем, ни другим. (Следует учитывать, что многим ханам было трудно оставаться здесь беспристрастными наблюдателями, ибо они происходили по материнской линии из тех же самых кланов, и потому были непосредственно вовлечены в перипетии отношений знатных родов). На протяжении большей части XVI ст. эта межклановая конкуренция не приобретала острых форм — до тех пор, пока в 1584 г. не разразился конфликт Мех-меда II Герая с султаном: хан был свержен и убит, а поддерживавшие его Мансуры изгнаны из Крыма. Спустя несколько лет, при Гази II Герае, беженцы возвратились, а отношения кланов вернулись в мирное русло, но события 1580-х гг. запомнились обеим сторонам надолго.
Таковы, вкратце, были основные тенденции в политической жизни Крымского Юрта к началу XVII в. Период становления государства завершился, борьба за ордынское наследство закончилась, на внешних границах установилось относительное затишье: ордынский недруг исчез, а северные соседи Крыма, Польша и Московия, были поглощены длительным конфликтом за пограничные территории. В этой обстановке первоочередную важность для крымских ханов обрели вопросы, касавшиеся их собственных взаимоотношений с османским престолом и с крымской знатью.