Но польские дела теперь мало тревожили османов: казацкие вылазки и без того уже почти прекратились из-за строгого запрета гетмана, и хан безнадежно опоздал со своими заявлениями. Внимание османского двора было ныне приковано к восточным окраинам империи, где вдобавок к непрестанной войне с Ираном вспыхнуло очередное восстание приграничных пашей. Уловив эту перемену в настроениях, на виду появился Джанибек Герай. О нем давно уже не было слышно; ходили даже слухи, что отставной хан умер в ссылке[211] — но не тут-то было: выйдя из тени, Джанибек Герай объявил, что непременно пошлет крымцев в Иран на помощь османам, если только падишах вернет его на престол.[212]Что же до персидского похода Кан-Темира — то мирза быстро догадался, от кого исходит эта затея, и отверг ее, убедив султана, что наведение порядка в Крыму — более срочная задача. Кан-Темир ушел в Буджак собирать силы для наступления на Крым, а султан приказал всем османским войскам в Силистрийском эя-лете оказать мирзе всяческую помощь и содействие. Вокруг Кан-Темира стали собираться ногайцы Буджака и Добружди, а также османские отряды из близлежащих крепостей.[213] Увеличиваясь с каждым днем, его войско ожидало весны, когда по окончании штормов в море смогут выйти галеры, — и тогда османский флот ударит на хана с моря, а армия Кан-Темира вступит на полуостров с суши.
Буджакский вождь терпеливо дожидался начала похода, готовясь раз и навсегда свести счеты с калгой и ханом. Он вовсе не собирался, как обещал Мураду IV, доставлять двух мятежников в Стамбул на суд падишаха: кровь взывала к крови, и Кан-Темир жаждал самолично истребить своих врагов с лица земли.[214]
Гетман, погибший за хана
(1627–1628)
Слухи о скорой смене хана — Разгром крымской армии в Добрудже — Шахин Герай вновь призывает на помощь казаков — Вторжение в Крым Кан-Темира и Буджакской Орды — Хан и калга осаждены в крепости Кырк-Ер — Гетман Михайло Дорошенко идет на помощь союзникам — Сражение на Алъме, гибель гетмана и разгром Кан-Темира — Украинские казаки в Бахчисарае — Кан-Темир скрывается в Кефе
Зимой по Крыму поползли слухи о том, что султан уже вызвал к себе Джанибека Герая для возведения его в ханы. Мехмед Герай хотел, чтобы подданные как можно позже узнали об этом — но все испортил ханский приближенный АльТази-ага: хан доверил ему тревожную весть, а тот разнес ее по всему двору. Мехмед Герай чуть не убил болтливого слугу, но было поздно: новость выпорхнула наружу и вызвала всеобщее оживление.[215] Знать уже давно мечтала о возвращении Джанибека, да и простой люд, прежде единодушно поддерживавший братьев, постепенно терял к ним доверие. Крымцы не одобряли жестокостей Шахина: в Крыму не было принято, чтобы правитель вел себя подобным образом, и люди с осуждением говорили, что «калга бесчинствует, многих убивает, а хан за них не заступается».[216]
Султан не спешил раскрывать своих замыслов и поначалу приказал Мехмеду с Шахином готовить очередную кампанию против Польши: он рассчитывал прислать в Крым Джанибека, когда братья уйдут в поход. Те поняли, куда клонит падишах, и, с виду подчинившись, стали собирать войска — однако нацелились вовсе не на Украину, куда посылал их султан, а на Буджак, где засел Кан-Темир.[217]Начиналась опасная игра: Мурад IV задумал окружить крымских правителей с моря и суши, однако Мехмед и Шахин Гераи вполне могли сорвать его план — для этого им следовало разгромить Кан-Темира прежде, чем утихнут весенние шторма и османский флот сможет подойти к берегам Крыма.
Хан с калгой еще в декабре обратились к своим запорожским союзникам, приглашая вместе ударить на Кан-Темира. Казаки не отказались, но поскольку, в отличие от крымцев, не любили зимних кампаний, выступление пришлось перенести ближе к ранней весне.[218] Однако когда настал час выступать, на Запорожье пришел гетман Дорошенко со строгим приказом отставить все самовольные походы[219] — и казакам пришлось остаться на месте.
213
S. Przylеcki,
В. Д. Смирнов,
Л. М. Савелов,
214
Об этих намерениях говорил впоследствии Джанибек Герай, обращаясь к самому Кан-Темиру: «Ты хотел убить Мехмеда Герай-хана и Шахина Герай-султана, хотя падишах посылал тебя в Крым вовсе не для того, чтобы истребить их» (Л. М. Савелов,
216
А. А. Новосельский,
217
Л. М. Савелов,
А. А. Новосельский,