Лошади поджидали седоков. В нетерпении они громко фыркали и били копытами лед. Варвар без труда оседлал лошадь. Та, как показалось Лехе, даже прогнулась под весом воина. Аннитис также легко вскочила в седло. Леха медлил. Никогда ему не приходилось практиковаться в верховой езде, хотя много лет он о том втайне мечтал. Он немного испугался черной лошади, показавшейся ему огромной. Сбруя, украшенная полированными бляхами желтого металла, тускло поблескивала в рассеянном свете звезд. Переборов страх, следопыт подошел к животному с левой стороны, взялся рукой за седло, вставил ногу в стремя. Что-то неведомое и сильное подбросило его вверх, и он вмиг оказался на широкой лоснящейся спине, взял в руки поводья и нежно пятками сжал бока лошади. Она в нетерпении сорвалась с места, словно много лет кряду ждала седока, и понеслась за собратьями. Те успели уйти достаточно далеко, хотя в мире ледяной пустыни подобные понятии теряли всякий смысл. Здесь, где невозможно определить стороны света, малое казалось большим, а огромное мелким и незначительным. Да и время наверняка текло иначе, нежели среди летних улиц, кишащих прохожими и автомобилями.
С непривычки Леха боялся удариться о седло и отбить копчик. Он слегка согнул ноги и пружинил в такт движению лошади. Та, почуяв на себе неопытного наездника, щадила его, не сбиваясь на галоп, иногда переходила на шаг. Внезапно Лехой овладела нечаянная радость. Он слился с могучим животным в единое целое, а оно с фырканьем и храпом несло его в пустоту. Черная грива знаменем развивалась на ветру. Внутренности от страха и возбуждения, смешанного с небывалым восторгом, провалились куда-то вниз. Леха хотел кричать, но звуки застряли в гортани. Следопыт представлял себя древним воином, скачущим навстречу врагу. Необыкновенная легкость овладела всем телом. Он забыл о морозе, забыл о покинутом земном мире и ни секунды не жалел о собственном выборе. Сам того не желая, он начинал верить в рассказы Казимира Карловича. Быть может, в него и в самом деле вселился демон, и теперь он не Леха, а могущественный Аакхабит. Он вспоминал собственную жизнь, удивляясь ее мелочности и незначительности. Волнения и переживания былых дней казались теперь ничтожными, не стоящими и выеденного яйца. Только мысли о Лесе отзывались в сердце легкой тоской. Все остальное, включая жену, детей и ментов, выглядело досадным недоразумением и вызывало легкую снисходительную улыбку. Куда приятнее мчаться верхом во тьме, навстречу таинственному и неведомому будущему, полному тайн и загадок.
Вскоре Леха заметил, как среди заснеженной пустыни стали появляться черные пятна проталин. Становилось гораздо теплее. Или он просто разгорячился от быстрой езды? Спустя время снег и вовсе исчез. Где-то вдалеке показался чахлый перелесок. На пути стали попадаться карликовые деревья со скрюченными ветром стволами. Леха окончательно потерял счет времени. Ему казалось, что безумная скачка продолжается целые сутки. Новый мир был огромен. Между тем рощи карликовых берез сменились сосновыми лесами, а те в свою очередь лиственными дубравами. Походило на то, что путешественники движутся с севера на юг, если, конечно, в этом неведомом мире существовали географические полюса.
Выносливые животные скакали без устали, не останавливаясь на отдых или водопой. Иногда Леха думал о том, что они мертвы как Аннитис или сделаны из титана и стали, ведь ни одно живое существо не могло выдержать такой безумный темп.
Леха не уставал наслаждаться скачкой и мощью. Земля дрожала под копытами исполинского зверя, и виделось в том что-то мистическое, потустороннее. Он несся во тьме подобно всаднику апокалипсиса. Только мрак и звезды вокруг. Теперь он познал всю красоту вечной ночи, сполна ощутил ее притягательную силу.
На смену лиственным лесам пришли заросли степных трав, а те в свою очередь превратились в чахлую растительность каменистой пустыни. Лошади сбавили скорость. Лехе показалось, будто на горизонте замаячили далекие горы. Вновь он удивился тому, что за время путешествия не увидел ни единого огня. Казалось, таинственный новый мир, подернутый черным саваном, необитаем, или, по крайней мере его жители не знакомы с электричеством. Горы он мог различить лишь по неравномерному расположению звезд у горизонта. И он не ошибся. Вскоре всадники поднялись на плоскогорье, у края которого замаячили рваные контуры горных вершин.