— Ну что, Купец, — подхватили его с двух сторон под белы руки Вовка и Лешка, — булкой делиться будем?
— Че… тут… делить? — возмутился Купец, поскорее запихивая остаток сдобы себе в рот. — Я и сам голодный, как сто тысяч этих… римских патрициев. Вот! — он проглотил последний кусок и тут же подобрел, поскольку опасность для его собственности миновала.
— Как бызнес? Каков рост прироста? — процитировал Вовка фразу из одной комедии.
Но Купец юмора на финансовые темы не понимал. Он надул щеки и, смешно шлепая губами, будто золотая рыбка, лишившаяся своего бассейна, стал излагать последние новости из "Фаиненшл таймс" о том, что юго-восточный рынок рухнул, индекс Доу Джонса лихорадит и вообще кончится это тем, что инфляция в России превысит все ожидаемые показатели, а потому нужно срочно скупать баксы, а если кто не хочет прогадать и не купить фальшивые или нежелательного года выпуска, то нужно обращаться только к нему, Купцу, причем немедленно.
— Да ну, — фыркнул Лешка, — это разве бизнес сейчас — валютой торговать! Прибыль — тьфу!
— Не фига не тьфу, — возмутился Купец. — Нормальный бизнес. Спокойный.
— Да не та норма прибыли, — несколько свысока обронил Вовка.
Этот тон задел Купца: он считал себя непогрешимой величиной в сфере спекуляции. А Казаков не дал ему и слова вставить.
— Сейчас надо деньги делать не на разнице курса — она не такая уж и большая, — с большим апломбом развивал он свою мысль. — Тут нужны оптовые закупки.
— А чего ж закупать? — недоуменно развел руками Купец. — У нас вроде в Тюмени все есть.
— Как в Греции, — хохотнул Лешка, желая подвести Купца поближе к интересующей их с Вовкой теме.
— Точно, — обрадовался Купец, — как в Греции. Только лучшее.
— Не скажи! — помахал пальцем в воздухе Вовка. — У нас недавно друг отца приезжал, сказал, что сделал бо-ольшие бабки, знаешь на чем?
— На чем?
— На очень простой вещи — на шубах.
"У нас в Тюмени, на шубах?" — хотел было подвергнуть слова Вовки резкой и суровой критике Купец, но осекся и задумчиво потер подбородок.
— Слушай, а я ведь и сам слышал, что в Греции дешевые шубы. А у нас тут, в Тюмени, без них не походишь. Это товар верный.
— Точно, верный. Только где ж их взять?
— Как — где? — тут же встрепенулся Купец. — Мы ведь скоро на Кипр едем!
— Чудак ты человек! — перемигнулись Вовка с Лешкой. — Кипр — это тебе не Греция. Это ты с Критом спутал!
— Как — не Греция? — разочарованно переспросил Купец, который в голове уже быстро просчитывал доходы от будущей операции. — Как — не Греция?!
— Да так вот, — язвительно улыбнулся Вовка, — не спросили нас в Организации Объединенных Наций. Взяли и не присоединили Кипр к Греции.
— Во черт! — не на шутку огорчился Купец. — Такое выгодное дело наклевывалось!
Вовка и Лешка не стали дальше давить на Купца. Ведь главное они сделали: заронили в его голову мысль о том, что во время поездки на Крит — а не на Кипр — можно сделать неплохие бабки. Дальше докручивать Купца уже было ни к чему. Как только встанет вопрос о том, куда ехать — на Кипр или на Крит, — он будет голосовать двумя руками и ногами за второй вариант, да и другим не позволит выступать против своих интересов.
Обо всех "тайнах критского двора" Вовке и Лешке следующим днем пришлось шептаться украдкой. За понедельник они успели немало и ослаблять усилий не собирались.
Несмотря на то, что шел всего лишь первый урок, косинусы, синусы и другие тригонометрические премудрости уже успели окончательно запудрить всему классу мозги. Ученики сидели и слушали учительницу в немом изумлении, — не веря, что они когда-нибудь хоть что-нибудь смогут в этом понять. Естественно — когда на тебя обрушивается такое количество параллелепипедов, хорд и чисел вроде числа "пи", поневоле начнешь терять ориентиры.
Томат, отчаявшись постичь древнегреческие выкладки Пифагора еще в младшем классе, тихонько что-то жрал под партой. Доктор Пилюлькин, который сидел на соседней парте и все видел, молча глотал слюнки и никак не мог дождаться звонка, чтобы слетать в буфет. Бим-Бом, хитро прищурившись, рисовал на своих обожаемых одноклассников очередные карикатуры. Центнер смотрел прямо перед собой оловянными глазами, так что по его виду трудно было понять — то ли он внимательно слушает излагаемый материал, то ли уже впал в состояние нирваны и никакие земные дела, включая медиану и биссектрису, его более не касаются. Мальвина и Лама листали под партой каталог "3 Suisses", движениями бровей выражая свое восхищение моделями и изумление ценами. Шизгара потихоньку полировала ногти и тосковала, ожидая, когда каталог, который ходил по классу кругами, перейдет к ней.
Только двое в классе были в тот день близки к математике — Арнольдик и Купец. Оба выстраивали в конце тетрадок для домашних работ длинные колонки цифр. Однако Арнольдик вовсе не пытался решить задачу или доказать уравнение. Он считал, во сколько обойдется покупка личного комплекта для подводного плавания "Скуба-дайвинг". Купец же, вооружившись таблицей курсов основных европейских валют, прикидывал, нельзя ли, помимо оптовой скупки шуб, нажиться еще и на разнице в курсе драхмы в Москве и на Крите.
Тем временем Вовка урывками, краешком рта, в очередной раз, с новыми подробностями, рассказывал Лешке о событиях в библиотеке. Тот недоверчиво покачивал головой, считая, что Вовка, как всегда, в силу своей буйной фантазии, выдумывает невесть что на пустом месте.
— Точно тебе говорю, — еле слышно выдавливал сквозь губы Вовка, — где-то я этого мужика видел.
— Где, где… — левым уголком рта отвечал Лешка. — У пивной какой-нибудь и видел. Или там же, в библиотеке, если этот чудик пиво не пьет, а книжки читает.
— Свистнул он эту книгу, свистнул — точно тебе говорю!
— Ну, может, он старенький, склероз у него, действительно, взял да и забыл. Сунул ее в авоську и пошел в магазин за огурцами.
— Какой магазин?! — возмутился Вовка. — Нет там никакого магазина рядом. Тем более овощного.
— Да это я так, — фыркнул Лешка, — к примеру сказал. После занятий сходим по адресу, да и проверим. Чего ты дергаешься?
На уроке истории, который в тот день был последним, Вовка и Лешка все искали предлог, чтобы продолжить свою критско-кипрскую аферу. Наконец, когда Центнер и Бим-Бом окончательно запутались в вопросах Ольги Васильевны и та в сердцах, раскрыв классный журнал, влепила им по паре, а потом, воздевая руки к потолку, обратилась к кому-то неведомому с возмущенным возгласом: "Эти дети совсем не хотят учиться, а их еще на Кипр отправляют!" — Лешка тут же вылез с поправкой:
— На Крит!
— Какая разница! — махнула рукой Ольга Васильевна в его сторону. — Впрочем, почему на Крит?
— Ну да, на Крит, — раздалось несколько голосов.
— При чем тут Кипр? Конечно, Крит! — захлопала своими длинными ресницами Мальвина.
— Да на Крит же, — пробасил Арнольдик. — Сами так сказали.
— Я сказала "на Крит"? — поразилась Мурашка. Потом задумчиво потерла переносицу, помассировала виски и подвела итог уроку: — Впрочем, все это не важно. Если вы будете и дальше так манкировать своими непосредственными учебными обязанностями перед семьей, школой и в конце концов перед самими собой, не поедете вы ни на Кипр, ни на Крит. Я лично буду об этом ходатайствовать.
— Ну-у-у! — возмущенно отреагировал класс.
А неунывающий Бим-Вом со свойственным ему бесстрашием и тут не мог смолчать, вскочил из-за парты и, отдав пионерский салют, отчеканил:
— Мы будем стараться, Ольга Васильна!
— Ты лучше параграф к следующему занятию выучи, — рассмеялась Мурашка и поставила напротив фамилии Бим-Бома еле заметную точечку.
Огорченный тем, что теперь хочешь не хочешь ему придется вгрызаться в гранит науки, Бим-Бом сел на место и больше до звонка не высовывался. Но, похоже, зерно сомнения в душу Мурашки Вовке с Лешкой заронить удалось…