Во время заседания FOMC в сентябре Хениг предложил свою самую сжатую и прямую критику действий ФРС. Он указал на то, что глубокое недомогание в американской экономике вызвано не недостатком кредитования со стороны банков. У банков и так было много денег для кредитования. Настоящая проблема лежала за пределами банковской системы, в реальной экономике , где гноились глубокие проблемы, которые ФРС была не в силах решить. Сохранение процентных ставок на нулевом уровне, а затем вливание 600 миллиардов долларов новых денег в банковскую систему - денег, которые некуда было девать, кроме как в рискованные кредиты или финансовые спекуляции, - не помогло бы решить фундаментальные проблемы американской экономики.
"Я вовсе не ратую за высокие процентные ставки - никогда не ратовал. Я выступаю за то, чтобы отойти от нулевой отметки и не думать, что если мы только добавим еще один триллион долларов мощных денег, то все будет хорошо. Это не так", - сказал Хениг.
Он предупредил, что еще один раунд количественного смягчения введет ФРС в "новый режим", который будет нелегко прекратить. "На данном этапе кризис должен был научить нас тому, что мы должны уделять больше внимания долгосрочной макроэкономической и финансовой стабильности, а не только инфляционным целям. У нас есть аллокационные эффекты, и я думаю, что мы должны очень, очень помнить об этом".
В этот момент, казалось, был шанс, что Хениг сможет переубедить некоторых своих коллег. Когда Бернанке отвечал Хоенигу, позже на заседании, Бернанке отстаивал количественное смягчение с помощью защиты, которая станет его основной защитой в ближайшие годы, и которую он повторял много раз. Он указал, что ФРС рискует, если не вмешается.
"Это очень, очень сложно", - сказал он. "У нас нет хороших вариантов. Казалось бы, безопаснее ничего не делать, но, с другой стороны, у нас экономика, которая очень сильно отстает - у нас очень высокая безработица. Так что безопасного варианта нет. Что бы мы ни делали, нам придется принять наилучшее решение и надеяться на лучшее".
Пока Бернанке дискутировал внутри FOMC, он очень умело формировал условия дискуссии. Объявив о количественном смягчении в Джексон-Хоуле, он усилил ожидания того, что план будет реализован. Это побудило спекулянтов начать торговать так, как будто программа непременно состоится, что привело к росту цен на некоторые активы. Через несколько месяцев рынок мог бы упасть, если бы ФРС не пошла на это.
Именно в этот период, осенью, отношения между Бернанке и Хоенигом стали настолько откровенно враждебными, насколько это вообще возможно в благородном мире монетарной политики. Месяцами ранее, в мае, Хоениг дал интервью The Wall Street Journal, в котором прямо критиковал политику процентных ставок в 0 %, недвусмысленно предупреждая, что она может спровоцировать образование пузырей активов. Теперь же, во время публичного выступления, Хениг заявил, что количественное смягчение сродни заключению "сделки с дьяволом". Это был не тот вежливый язык, который обычно используют члены FOMC. Это было публичное осуждение.
Эти комментарии раздражали Бена Бернанке, возможно, даже больше, чем несогласные голоса Хенига.
Когда в ноябре ФРС собралась для голосования по плану количественного смягчения, двухдневное заседание началось на неприятной ноте. Бернанке начал заседание с ругани в адрес собравшихся членов FOMC. Он заявил, что произошло слишком много утечек информации об их заседаниях, и, что не менее тревожно, некоторые чиновники ФРС, похоже, чувствуют себя все более свободно, выражая свое мнение по важным вопросам политики во время публичных выступлений. Трудно не заметить, что эта жалоба была направлена непосредственно на Тома Хенига. Бернанке заявил, что озвучивание таких "очень сильных, очень негибких позиций" подрывает доверие к FOMC.
Джанет Йеллен согласилась с этим мнением. "Я лично считаю, что они наносят ущерб нашему авторитету и репутации в то время, когда институт находится под огромным вниманием, и мы не можем себе этого позволить", - сказала она.
Консенсус был важен. Важно было представлять единый фронт перед внешним миром. Голословное несогласие означало нелояльность. Так было сказано 2 ноября, в первый день встречи. Теперь, 3 ноября, Том Хениг и другие члены комитета заняли свои места за огромным столом и приготовились к последнему обсуждению вопроса о количественном смягчении.
"Всем доброе утро", - сказал Бернанке, начиная заседание. "Вчера мы добились огромного прогресса. Производительность труда в FOMC - ", - пошутил он, вызвав смех собравшихся. Но в светских беседах не было особой необходимости. Бернанке быстро передал сцену одному из своих заместителей, Биллу Инглишу, который выступил с длинной презентацией о том, как может работать количественное смягчение и какой эффект оно может иметь.