Если Флинн был прав, то банки обманным путем завышали цифры доходов, скрытые в проспектах эмиссии CMBS. Но проблема была больше, чем нечестное поведение банков. Проблема отражала то же самое, что происходило с облигациями по гидроразрывам и корпоративным долговым обязательствам. Инвесторы отчаянно пытались найти доходность, поэтому не хотели задавать вопросы. А инвесторы были в таком отчаянии, потому что ФРС заставляла их быть в отчаянии.
"Это самовоспроизводящийся цикл, когда они снижают процентные ставки, а вы предлагаете мизерную доходность по обеспеченному векселю, и инвесторам приходится его скупать. Неважно, что за детали лежат в основе, они должны их поглотить", - говорит Флинн. "И на самом деле у них есть стимул не смотреть. Потому что они не хотят знать, что там скрывается".
В поисках доходности деньги вкладывались в долги развивающихся стран.
Когда Глобальный институт McKinsey попытался проследить за потоком долларов, полученных в результате количественного смягчения, он обнаружил, что миллиарды этих долларов устремились в развивающиеся страны, такие как Мексика, Польша и Турция. Эти страны считались более рискованными, чем Соединенные Штаты, поэтому им приходилось платить более высокие процентные ставки, чтобы привлечь кредиторов. В период с 2009 по 2012 год Турция заняла в шесть раз больше денег, выпустив облигации, чем в период с 2005 по 2008 год. Президент этой страны Реджеп Тайип Эрдоган использовал заемные средства для финансирования строительства, что укрепило его власть и помогло довести экономический рост до 7 процентов в год к 2018 году. Заемные деньги помогли построить новые торговые центры рядом со старыми торговыми центрами в Стамбуле. Были возведены новые кондоминиумы, новый мост и новый небоскреб под названием "Сапфир". Строительные подрядчики заняли около 56 миллиардов долларов благодаря облигациям, номинированным в иностранной валюте.
Даже если торговые центры оставались в основном пустыми, они все равно строились. Заемные деньги создавали рабочие места. Но заимствования сделали такие страны, как Турция, чрезвычайно уязвимыми к любым изменениям на долговых рынках. Когда в 2013 году Бен Бернанке заявил, что ФРС может сократить программу количественного смягчения, рынок немедленно отреагировал, и инвесторы начали распродавать рискованные государственные долговые обязательства. В последующие три месяца было продано турецких облигаций на сумму около 4,2 миллиарда долларов. Около 2,4 миллиарда долларов ушло из Польши. Когда иностранные инвесторы сбрасывали свои облигации, это наносило ущерб этим странам, вызывая снижение стоимости их валют. Стоимость валют Турции, Бразилии, Мексики и Польши упала примерно на 4 или 5 процентов во время "тапер-тантра" 2013 года. Конечно, на стоимость валют влияет множество различных факторов (Турция и Бразилия уже переживали некоторую девальвацию), но связь с политикой ФРС была очевидной. Когда ФРС изменила курс и заявила, что не будет сворачивать свою политику, стоимость таких валют, как лира и песо, подскочила на 2 %. Спрос на облигации в развивающихся странах укрепился, и заимствования возобновились.
Наконец, мировые центральные банки пошли еще дальше в поисках доходности, перевернув само понятие доходности с ног на голову.
Возможно, самым странным существом, появившимся в эпоху ZIRP, стали облигации с отрицательной процентной ставкой. Термин "отрицательная процентная ставка" должен быть оксюморонным. Он означает, что инвестор платит деньги заемщику за честь предоставить ему кредит.
Эксперимент по предложению долговых обязательств с отрицательной ставкой начался в Европе после финансового кризиса. Практически ни одно долговое обязательство в мире не предлагало отрицательных ставок примерно до 2012 года. Первые облигации со штрафной ставкой были представлены как экстренная мера. Такие страны, как Швеция, осторожно вышли на рынок с облигациями, владение которыми стоило денег каждый год. Поначалу Швеция не брала много денег. В 2015 году центральный банк Швеции, Риксбанк, снизил процентную ставку до -0,1 процента. Другие страны, такие как Германия и Дания, сделали то же самое, как и Европейский центральный банк.
Идея заключалась в том, что отрицательные ставки будут иметь тот же эффект, что и количественное смягчение. Вместо того чтобы стимулировать инвесторов тянуться за рискованной доходностью, центральные банки Европы буквально наказывали инвесторов, которые экономили деньги, с финансовой точки зрения. Предполагалось, что отрицательные облигации дадут быстрый эффект и исчезнут. Но затем произошла очень странная вещь. Инвесторы стали выстраиваться в очередь, чтобы купить эти облигации. К 2016 году они составляли 29 % всех мировых долговых обязательств. Около 7 триллионов долларов составляли облигации с отрицательными ставками.