Самим своим существованием Галатея оскорбляла Механикус — способная эвристически мыслить машина, которая тысячи лет убивала жрецов, направленных на её манифольдную станцию. Она встраивала их мозги в свою нейронную архитектуру и прошла быстрое развитие по направлению к ужасающей и давно объявленной вне закона форме искусственного интеллекта. Но когда украденный разум понимал, что навечно оказался в ловушке внутри искусственной нейроматрицы, то неуклонно погружался в бездну безумия.
Если машина решала, что разум больше не пригоден для использования, мозг вырезали из гештальт-сознания, готовясь к следующему ужасающему внедрению.
— Ну? — не уступал Дахан, послышались щелчки, когда он обнажил шоковые клинки нижних рук. — Ты знаешь что-то об этом мире, что не сказала нам?
В любой ситуации, которую предстоит решить насилием, Котов мало кого из Культа Механикус хотел бы видеть рядом вместо Хиримау Дахана. Но Галатея так глубоко проникла в системы управления «Сперанцы», что любая попытка навредить её грозила обернуться для ковчега Механикус катастрофой. Котов не сомневался, что Дахан может убить Галатею, но как бы быстро он это не сделал, у машинного интеллекта будет более чем достаточно времени уничтожить «Сперанцу».
Мерцающий свет пробежал между соединёнными мозгами Галатеи. — Мы чувствуем, что за вашим беспокойством стоит большее, чем исчезновение боевого корабля Адептус Астартес. Разве вы не изменили своё мировоззрение, чтобы принять наше существование?
— Вы и так знаете, что Механикус никогда не смирятся с вашим существованием, — произнёс Котов, встав с трона и направляясь к системам топографов и ауспиков. — Поэтому, почему бы просто не ответить на вопрос секутора? Вы знаете, что случилось с Чёрными Храмовниками?
— Мы не отвечаем, потому что гнев магоса Дахана развлекает нас, — сказала Галатея, проигнорировав вопрос Котова и лязгая по палубе на разрегулированных конечностях. — Когда вы проведёте в одиночестве четыре тысячи шестьдесят семь лет, вы будите искать развлечение во всём.
— Я не проживу так долго.
— Проживёте. Магос Телок же смог.
— Откуда вы знаете? — спросила Линья Тихон, подняв взгляд от синих данных ауспика. — С тех пор как он прибыл сюда прошли тысячи лет.
Галатея предупреждающе погрозила пальцем. — Из всех людей вы должны знать это лучше остальных, госпожа Тихон. Разве не вы обнаружили несоответствия течения времени, что и стало первой причиной, почему вы с отцом согласились сопровождать магоса Котова? Вы видели полученные топографами «Сперанцы» данные. Вы знаете, как сильно в этой области космоса нарушен временной поток энергии. Немногие уцелевшие за галактической границей звёзды стареют гораздо быстрее, чем должны, за мерцание астрономического глаза превращаясь из звёзд главной последовательности в красных гигантов. Если это происходит то, кто знает, чего может достигнуть человек, использующий такие энергии? И человек, способный преобразовывать жизненные циклы сил бытия, конечно же, является индивидом, способным выйти за пределы отмеренного ему времени и использовать подобную технологию для других целей.
— Т. е. вы хотите сказать, что тень является побочным продуктом деятельности магоса Телока? — уточнила Линья.
— Мы полагаем, что это, безусловно, интригующая возможность, — ответила Галатея.
— Эта тень как-то меняется? — спросил Котов.
— Я не обнаружила заметных изменений на поверхности планеты, — ответила Линья, выводя на передний план географическую схему ландшафта. — Но данные отца на «Сперанце» указывают на мощный источник энергии, достигающий космоса в исходной точке, которая точно соответствует тому, что было бы краем теневой сферы, сфокусированной на «Томиоке». Мы не можем узнать, что находится в тени, но мы фиксируем, что её покидает что-то вроде резко нагретого экзотического излучения и волн материи, неизвестных ни одной базе данных Механикус. Магнитные аномалии и поток частиц неопределённого заряда поднимаются из ядра планеты, подобно электромагнитному вулкану, с достаточной силой, чтобы достигнуть экзосферы.
Котов подошёл ближе, изучая изображение на столе ауспика.
Карту отцентрировали на сухопутном левиафане, но она была зернистой и подёрнутой непонятной статикой, хотя обычно многочисленные топографы «Табулария» справлялись с любыми помехами. Карта в реальном времени показывала ландшафт в радиусе ста километров. В шестидесяти километрах к югу от посадочных площадок в самом центре тени находился объект их поиска.