— Омниссия избрал крепостного Локка хозяином Х-42, — продолжал Тота Мю-32. — Подобные смертельные машины — избранный инструмент воли Императора. Ему было суждено найти Расселаса Х-42, я точно знаю это.
Авреем хотел сказать, что он с радостью отдаст аркофлагелланта и что вера Тота Мю-32 в него неуместна. Но стволы оружия заставляли держать язык за зубами. Сайиксек заговорил снова, и хотя его металлическое лицо осталось бесстрастным, Авреем почувствовал презрение в растущей ярости инфотока. — Ты заявляешь, что знаешь волю Омниссии, надсмотрщик?
— Нет, но я узнаю Его работу, когда вижу, — ответил Тота Мю-32. — Как узнали бы и вы, если бы соизволили покинуть высокие храмы инжинариума.
— Хватит, — сказал Сайиксек, махнув медной рукой и рассеивая холодные туманы. — Это — не дебаты. Сюзерен Травейн, взять их.
Скитарий рядом с Сайиксеком поднял дробовик, но прежде чем он успел передёрнуть затвор, из окружавшего Сайиксека тумана появилась металлическая рука и вырвала оружие. С громким треском оружие разломилось пополам, и Авреем увидел, как Исмаил протолкнулся сквозь ряды скитариев, встав перед Сайиксеком.
Он бросил обломки дробовика и произнёс. — Вам… нужно… уйти отсюда магос. Сейчас же.
Сайиксек отшатнулся от Исмаила и Авреем увидел всплеск отвращения магистра двигателей при виде сервитора, который обращался к нему явно по своей воле.
— Богохульство! — зло прошептал Сайиксек. — Вы все умрёте за эту техноересь.
— Но я ничего не делал! — закричал Авреем. — Он просто ударился головой!
— Воля Омниссии течёт в вас, Авреем, — сказал Тота Мю-32. — Не отрицайте её.
— Заткнись уже, пожалуйста! — выругался Авреем. — Послушайте, магос Сайиксек, я — не благословлённый Машиной, а всё произошедшее со мной — цепь глупых случайностей. В этом нет ничего мистического, во всём этом… Я не знаю совпадение это или какая-то дурацкая шутка!
Сказанное им пропало впустую, и Авреем знал, что в любом случае Сайиксек не поверит ни единому слову.
— Все… вы, — произнёс Исмаил, его лицо исказилось от напряжения. — Должны… уйти. Авреема Локка… нельзя… трогать. Мы… не позволим… причинить вред нашему восстановителю.
Авреем слушал слова Исмаила, не понимая их, но зная, что они только глубже погружают его в болото, в котором он уже и так был по самую шею.
— Предостережение: сервитор не может ничего требовать, — сказал Сайиксек, контроль Механикус, наконец, взял своё, несмотря на испуганное недоверие.
Напряжение на лице Исмаила исчезло. — Я могу.
— Немедленно дезактивируйся! — приказал Сайиксек, выпустив мощный поток бинарных отключающих команд.
Исмаил покачнулся от силы власти Сайиксека и опустился на колено перед магосом в красной мантии, склонив голову. Сайиксек направился мимо коленопреклонённого сервитора, но Исмаил протянул серво-конечность и крепко схватил его за руку.
Сервитор поднял покрытую металлом голову и посмотрел магосу прямо в глаза.
— Нет, — сказал он, вставая. — Мы. Не. Подчинимся.
Только теперь Авреем понял, почему Исмаил говорил мы.
Скитарии были окружены сплошным кольцом плоти и железа из сотен раздававших еду сервиторов, каждый из них внимательно наблюдал за развернувшейся в столовой драмой. На взгляд Авреема скитариев окружили, по крайней мере, пятьсот сервиторов, все тяжело аугметированные с мощными серво-руками и блокираторами боли.
Исмаил как-то сказал, что может слышать других сервиторов, но Авреем и предположить не мог, что связь была взаимной.
— Он помогает нам помнить, — сказал Исмаил, оттолкнув Сайиксека. — И мы… не позволим вам забрать… его.
Сайиксек медленно осмотрелся вокруг и его ужас был очевиден даже несмотря на аугметику. Естественный ход вещей нарушился, и магистр двигателей понял, что оказался в реальной опасности. Сервиторы были безоружны и один на один не шли ни в какой сравнение с хорошо тренированными вооружёнными скитариями.
Но на их стороне было подавляющее численное превосходство и если дело дойдёт до насилия, то ни сам Сайиксек, ни эскорт скитариев не покинут это место живыми.
— Что ты наделал, крепостной Локк? — спросил Сайиксек. — Аве Деус Механикус… что ты наделал?
— Я ничего не делал!
Исмаил поднял механическую руку над головой, манипулятор на её конце сжался словно кулак.