— Они не оставили меня с пустыми руками, — продолжил Робаут. — Ремесленник эльдаров по имени Ирландриар подарил мне стазисный сундук с уникальным замком, тот, где я хранил катушку памяти «Томиоки», помните?
— Очень хорошо помню, — ответил Котов.
— Да, ну что же, он не был пустым, когда его дали мне, — сказал Робаут. — Он был заполнен тем, что их гранильщики сочли мусором, но для нас являлось бесценными драгоценными камнями.
— Зачем ремесленник эльдаров сделал это?
— Не знаю, он ушёл, прежде чем я успел спросить. Возможно он таким образом прощался или хотел сделать так, чтобы я не пережил ад на «Наставнике» только затем, чтобы умереть в сточной канаве на первой же планете, где они высадят меня. В любом случае это открывало определённые возможности и при помощи этих драгоценных камней я начал успешную карьеру… по продаже экзотических ювелирных украшений.
— Незаконной продаже ювелирных украшений, — поправил Блейлок. — Торговля ксено-артефактами — преступление, которое карается смертной казнью.
— Тогда вы понимаете, почему я пропустил эту часть своей истории, — сказал Робаут, пренебрежительно пожав плечами. — В любом случае я скоро заработал себе имя среди самодовольной элиты Анохина, украсив декольте некоторых из самых высокопоставленных дам планеты. Конечно же, я не ограничился торговлей ксено-драгоценностями, а вложил средства в самые разные рынки: недвижимость на других мирах, пассажирские перевозки, доставка грузов, сделки с искусством, финансовые аферы, незначительная благотворительность и множество других очень прибыльных предприятий. Для уроженца Ультрамара оказалось почти неприлично легко стать одним из самых богатых людей планеты. Я владел роскошными виллами, небольшой флотилией трансорбитальных шаттлов и внутрисистемных судов, которые курсировали между каждой обитаемой планетой в пределах досягаемости.
— Но с деньгами такая штука, что когда их достаточно, чтобы жить, как король, их дальнейший заработок становится почти невыносимо скучным. Я получал огромную прибыль в каждом уголке системы Коалит, но этого оказалось мало. Дело не в деньгах, понимаете, у меня их было предостаточно, проблема в другом. Я хотел выйти за пределы системы Коалит, раздвинуть границы своих возможностей, но на моём пути стоял камень преткновения.
— Вам требовалось каперское свидетельство для свободной работы за границами системы.
Робаут показал сигарой на Котова и произнёс. — В точку. И Адептус Терра точно не раздаёт их, как приглашения на вечеринку на Бакке. Насколько я помню, последними, кто получил его была семья, которая могла проследить своё происхождение до эпохи Отступничества, ну, по крайней мере, так утверждали, и процесс занял три века переговоров, фантастических бюрократических манёвров и щедрых взяток. Я не мог ждать так долго и поэтому договорился о встрече со старшим адептом Администратума на Анохине, человеком, для которого слово «безвкусица» стало вторым «я», и который являлся последней инстанцией в предоставлении такой документации вокруг Бакки.
— Я пригласил его на одну из моих вилл на роскошный ужин, чтобы показать некоторые из самых впечатляющих драгоценных ксенокамней, которые я придержал на всякий случай. В подобных ситуациях, когда я надеялся продать драгоценные камни эльдар, я прибегал к услугам одной хорошей знакомой. Назовём её Сиреной. Поверьте, архимагос, если бы вы или Таркис ещё сохранили какое-нибудь человеческое желание, вы оба мгновенно и безнадёжно влюбились бы в неё.
— Вы собирались просто купить каперское свидетельство? — спросил Котов.
— Это слишком прямолинейно, — возразил Робаут, — но недалеко от истины. Я усадил Сирену за обеденный стол прямо напротив адепта, предоставив ему возможность в течение восьми перемен блюд любоваться новарубинами и глубоко-зелёными изумрудами, сверкавшими в свете свечей на облегающем вечернем платье. Всё это время «подруга» адепта на вечер, воплощавшая вершину плохого вкуса и присосавшаяся к нему, как паразит женщина, чавкала супом и кромсала мясо. Сирена всё время оставалась перед его глазами, и адепт сделал именно тот вывод, который от него и требовался: купив украшения и драгоценности для своей леди, он сделает её столь же прекрасной, как моя леди.
— Мы вдвоём много раз прибегали к этой психологической манипуляции, и иллюзия обычно крайне благоприятно сказывалась на моих сундуках с богатствами и портфелях ценных бумаг Сирены. Не говоря уже о том, что она должна была увеличить авторитет адепта в глазах его подруги, получившей впечатляющий памятный подарок, с которым мало кто смог бы сравниться. Все уходили счастливыми. Обычно.