Фил Келли Грэм Макнилл Джош Рейнольдс • Дэвид Гаймер • Крис Райт
ПОВЕЛИТЕЛИ МЕРТВЫХ
Мир гибнет, но так было с тех самых пор, как явились боги Хаоса.
С незапамятных времен Губительные Силы жаждали завладеть миром смертных. Они много раз пытались его захватить, их лучшие воины вели громадные орды на земли людей, эльфов и гномов. И всегда терпели поражение.
До сих пор.
В северных землях короновали Всеизбранным Хаоса Архаона — бывшего храмовника бога-воителя Зигмара.
Он готов двинуться на юг и погубить земли, которые некогда защищал. Вокруг него сплотились все силы Темных Богов, смертные и демонические, и с ними грядет невиданная прежде гроза. Земли людей уже подвергаются уничтожению. Авангард Архаона озверелой волной прокатился по Кислеву, и некогда гордая страна Бретонния погрязла в анархии, южные земли поглотили полчища отвратительных крысолюдов.
Люди Империи, эльфы Ултуана и гномы Краесветных гор укрепляют свои города и готовятся к неизбежному нападению. Они будут храбро сражаться до последней капли крови. Но в глубине души все понимают, что усилия тщетны. Неизбежна победа Хаоса.
Наступил конец света.
ФИЛ КЕЛЛИ
КОСТЯНАЯ КЛЕТЬ
РУИНЫ МУДРЕЦА, ГОЛОДНЫЙ ЛЕС
— Скорее вылезайте! Меня раздавит!
Ребра очень большой телеги с трупами дрогнули, силясь сомкнуться на человеке в лохмотьях, который пытался удержать их открытыми. Друид натужно вскричал, с трудом разводя перекладины костяной клети еще на несколько драгоценных секунд. Он согнулся почти в горизонтальном положении, спина и ступни у него сильно кровоточили.
На помощь тощему жрецу с ревом поспешил бочкообразный человек с всклокоченной белой шевелюрой, который просунул в зазор плечо. Несмотря на то, что его лучшие годы уже давным-давно миновали, здоровяк все еще обладал силищей бывалого лесоруба. Вместе двум мужчинам удалось удержать ребра-перекладины клети разомкнутыми. Их товарищ по плену, смуглый рыцарь в перепачканных золотистых доспехах, воспользовался случаем и протиснулся боком меж ними. Когда он выкатился на мокрую траву и выхватил длинный меч, ему наперерез с пронзительным, как у ведьмы, воем спикировал крылатый ужас.
Сквозь прутья в костяную клеть лезли бледные руки с гнойными язвами и пытались схватить, сграбастать все еще живых обитателей в жалких лохмотьях. Пленники брыкались, отбиваясь от этих бледных конечностей, и хруст костей перемежался с возбужденным визгом упырей, пытавшихся пробраться внутрь.
В клети многие, мужчины и женщины, были все еще прикованы к костяным стенам, но нескольким удалось освободиться от уз, и они выбирались на пустошь. Высоко над головой с клубившихся грозовых облаков спускалась большая каменная карета, которую поддерживал сонм сине-зеленых призраков. В задней части этого паланкина содержалось такое зло, что даже ночной воздух дрожал от отвращения.
Вверив душу Морру, Мордекол Кадавион собрался с силами и бросился в брешь меж костяных ребер тюрьмы.
ТРЕМЯ ДНЯМИ РАНЕЕ
ЮГО-ЗАПАД ТЕМПЛХОФА, ДОЛИНА ТЬМЫ
Когда костяную тюрьму тряхнуло на очередной рытвине сильванийской дороги, Мордекол вздрогнул и очнулся от тревожного забытья. Его черная жреческая ряса, натянувшись, сдавила его исполосованную рубцами спину — наследие безжалостной порки в замке Штерниесте. Словно за компанию, зияющая рана на его вскрытом запястье вновь заныла тупой болью.
Рядом с ним на страшном ложе из мертвых тел ссутулились девять мужчин и женщин, прикованных к клети — странному сооружению в виде громадной грудной клетки в задней части загадочной повозки.
В передней ее части располагалась мудреная упряжь, составленная из костей и сухожилий, ее тянули шесть трупов в блестящих черных доспехах. То были останки рыцарей, которые противостояли злодею фон Карштайну под стенами замка Штерниесте, воскрешенные служить ему после смерти там, где они сражались с ним при жизни. Мордекол даже мог разглядеть самого фон Карштайна — силуэт облаченного в доспехи всадника верхом на скелете жеребца во главе престранной процессии.
Товарищи Мордекола по заключению увязли в болоте разрозненных конечностей и израненных тел. Головы их безмолвно покачивались в такт трясшейся на ухабах темнице. На запястье каждого была такая же рана, как и у жреца: красно-черная, у многих уже воспалившаяся. Несчастные в большинстве своем привалились к костяным прутьям тюрьмы; некоторые, подобно Мордеколу, пытались поспать, надеясь хоть немного набраться сил.