Совсем как тогда в Хеффенгене, мертвые сражались вместе с живыми. Но он решил отложить до лучших времен выяснение того, как такие союзники оказались на священной земле дворца.
— И куда теперь? — спросил Мартак и, неловко сползая с грифона, едва не поскользнулся на гладком полу.
— В Зал Молота, — ответил Карл Франц и шагнул к двери в сопровождении Смертельного Когтя.
Мартаку потребовалось больше времени, чтобы убедить своего грифона следовать за ним, и в конце концов он просто потянул животное за поводья.
— А как насчет зверинца, государь? — вспомнил он. — Там же дракон! Разве вы не можете разбудить дракона?
Карл Франц не остановился. Он мог это сделать. Мог открыть все клетки и выпустить зверей на волю, но ничего бы уже не изменилось. У него оставался лишь один выход, который он сам не до конца понимал и который сулил ему только страдания.
— Времени нет, колдун, — ответил он, подходя к развороченным дверям и заглядывая за них. В длинном коридоре не было никого из врагов, зато его покрывал толстый, до лодыжек, слой грибных спор. — Ты должен верить мне.
Мартак поспешил следом.
— Верить вам? Но вы мне ничего не объяснили! Вы же видели вражескую армию и понимаете, как она близко. — Он уперся в спину императора раздраженным взглядом. — Чем это поможет?
Карл Франц с сочувствием оглянулся на Мартака. Он не мог дать простой ответ, и нельзя сказать, что сам был исполнен уверенности. Он руководствовался только смутным предчувствием, внушенным видом кометы и старыми легендами, и ничем больше.
Все могло оказаться тщетным — каждый шаг, который он предпринял после катастрофы у Золотой Линии. «Но разве не в этом заключается суть веры? — размышлял он. — Полагаться на порывы души вопреки всем доказательствам обратного». Ему пришлось бы копнуть очень глубоко, чтобы извлечь хоть какую-то уверенность. А пока он мало что мог сделать, чтобы разрешить сомнения колдуна.
— Если ты хочешь разбудить зверя, я не стану мешать тебе, — сказал Карл Франц. — Ты привел меня сюда, и уже за одно это я в большом долгу перед тобой. Но я не пойду с тобой — время подходит и я должен стоять под знаком Гхал Мараза, когда начнется испытание.
Он заставил себя улыбнуться. Колдуну придется теперь самому выбрать свою дорогу.
— Ты можешь пойти со мной, а можешь и оставить меня — такова твоя судьба, — но не пытайся помешать мне.
Он зашагал дальше, и Смертельный Коготь двинулся следом, пригнувшись под сводом двери.
— Это конец всего, и если все погибло: вся магия, вся сила, все надежды, — остается только вера.
Заклинание перестало действовать, и Влад вернул себе обычный облик в сердце императорского дворца.
Какое-то мгновение он просто смотрел по сторонам. Влад так долго мечтал оказаться здесь — дольше, чем способен прожить любой смертный. Это желание растянулось на века, горькое и несбыточное, как любовь, которую он когда-то испытывал к ней. К Изабелле. Он часто представлял, как это случится — войти в зал победителем, впитывая в себя величие вечности. Давным-давно, настолько, что он сам с трудом мог вспомнить, он даже представлял, как восседает на троне, возвышаясь над облаченными в черное слугами, в подсвечниках тускло горят свечи, а под темными сводами эхом отдается старинная сильванская музыка.
Исполнение таких давних надежд должно было доставить ему радость. Но сейчас он не чувствовал ничего, кроме замешательства. Нагаш обеспечил его всем необходимым, чтобы наконец-то добиться желаемого, но вышло так, что ему достались только задушенные листвой стены и пустые глазницы выбитых окон. Восстановить дворец было невозможно, во всяком случае невозможно прямо сейчас. Он достиг цели, но оказался хозяином груды пепла.
— Мой лорд, — послышался знакомый голос.
Он обернулся и увидел Херршера с отрядом умертвий в доспехах дворцовой стражи. Вероятно, их воскресили совсем недавно, поскольку поножи и нагрудники были все еще измазаны землей. Поодаль стояли ряды нежити вперемешку с потрепанной компанией зомби.
— Где все остальные? — спросил Влад.
— Мундвард и леди полетели остановить чумное войско на подступах к дворцу, — ответил Херршер. — Назад они не вернулись.
Влад кивнул. Наверное, этого следовало ожидать: силы Погибели слишком могущественны, чтобы его слуги могли сами справиться с ними.