Отто с усмешкой оглянулся на Итрака и пожал плечами.
— Значит, нам не о чем с ним больше говорить, брат мой, — заключил он.
Итрак кивнул.
— Похоже, что так, брат.
Они снова повернулись к алтарю, а затем все трое ринулись вперед.
Отто бросился к Карлу Францу, размахивая косой над головой. Итрак бежал следом, направив на Мартака посох, охваченный черной энергией. За ним в сопровождении остальных северян переваливался Гхурк.
Смертельный Коготь устремился в ответную атаку. Взмахнув мощными крыльями, он подскочил к Гхурку и вцепился когтями в его незащищенный бок. Они завертелись на одном месте, обмениваясь жестокими ударами и раздирая шкуру один другому.
Итрак пустил в ход чумную магию, пытаясь захлестнуть Мартака волной удушливой слизи. Порыв ветра из посоха Янтарного мага остановил поток, и брызги густой, липкой жидкости полетели обратно к отправителю. Итрак снова взмахнул посохом, и корни и лианы, словно шипастые плети, рванулись наверх из подвалов дворца. Мартак перерезал их вращавшимися в воздухе призрачными лезвиями.
Его грифон набросился на толпу варваров и носился между ними, раздирая врагов когтями и не подпуская их к сошедшимся в поединке императору и Отто. Зал загудел от звуков яростной битвы, сверкающий руноклык со звоном сталкивался с ржавой косой.
— Вы вернулись, — с ноткой восхищения в голосе сказал Отто. — Зачем вам это нужно? Вы же сами знаете, что не справитесь с нами.
Вместо слов Карл Франц ответил серией расчетливых ударов, не уступавших в скорости диким взмахам косы.
Мартак был занят своей магической дуэлью и лишь мельком поглядывал на них, зато хорошо слышал насмешливые слова Отто. Чумной дождь продолжал поливать зал через обвалившуюся крышу, и капли его беспорядочно отскакивали от развороченных мраморных плит.
Тем временем Гхурк одолел Смертельного Когтя. Грифон нанес противнику немало ран, но гигант Хаоса не чувствовал боли и был практически несокрушим. Со слабым хрустом крыло грифона снова сломалось. Смертельный Коготь вскрикнул, его отбросило к стене зала.
Мартак отступал под новыми потоками черной магии Итрака. Колдун оказался намного сильнее его, он вытягивал из эфира саму сущность Хаоса и направлял ее на противника. С растущим ужасом Мартак наблюдал за тем, как на руках появляются первые гнойники. Зараженный разложением посох на глазах терял прежнюю форму, переставая слушаться хозяина и превращаясь в подобие той безумной растительности, что задушила всю Империю от Мариенбурга до Остермарка.
Карл Франц невозмутимо продолжал сражаться, обдуманно и точно отвечая на удары Отто. Он двигался с изяществом опытного мастера клинка, удерживая правильную позицию, позволяющую отразить любой выпад. Отто, наоборот, обрушил на противника вихрь яростных атак, пытаясь ошеломить его мощными замахами. Они огибали алтарь то с одной, то с другой стороны, нанося и блокируя удары под раскачивавшимися цепями, и странным образом казались равными по силам.
Мартак пятился под натиском превосходившей его возможности магии Итрака. Гнойники на его коже начали лопаться, разбрызгивая зловонную жидкость. Он выпустил на Итрака стаю призрачных ворон, норовивших выклевать глаза колдуну, но тот прошептал всего одно слово, и птицы с разорванными животами попадали на пол. Шары бурлящей слизи снова посыпались на Мартака, и он едва успел защититься, ощутив, как обжигают лицо едкие брызги.
У него засосало под ложечкой, когда он окончательно осознал, что проигрывает схватку. Ни одно из его заклинаний не озадачило колдуна всерьез, зато сам он с трудом сдерживал ответные удары. Отступая все дальше от алтаря к восточным дверям зала, Мартак понимал всю тщетность сопротивления, о чем он и предупреждал императора.
«Нет никакой доблести в том, чтобы умереть здесь, но Карл Франц сам жаждет смерти», — подумал Янтарный маг.
Глупость всего происходящего начала раздражать Мартака. Благородные жесты оставались уделом аристократов с рыцарской кровью и драгоценными перстнями на пальцах. По-прежнему существовали другие пути, другие виды оружия. Если император не желает его отпустить, он уйдет сам. Отсюда рукой было подать до зверинца, где собраны существа, способные загрызть даже самых страшных из порожденных Хаосом чудовищ.
Его грифон, истекавший кровью от десятков ран, внезапно накинулся на Итрака. Застигнутый врасплох колдун принялся отчаянно отбиваться от него и на мгновение повернулся к Мартаку спиной.
Сообразив, что у него появился шанс, Верховный патриарх, сам не до конца уверенный в правильности своего инстинктивного решения, бросил последний взгляд на Карла Франца. Не замечая его, император сражался возле алтаря с выражением полной убежденности на лице. Карл Франц не собирался бежать и не позволил бы Мартаку силой утащить его.