ЭПИЛОГ
НАЧАЛО ЗИМЫ 2525 ГОДА
Когда тяжелый щит грозовых туч был проломлен и они начали неспешно отплывать на север, выглянувшее солнце осветило картину разрушения.
Погибло все. Могучие стены осыпались в груды обломков, над обугленными останками великолепных построек еще клубился дым. Храмы и конторы торговцев, особняки и лачуги нищих — все исчезло, смятенное яростью Севера и присыпанное обесцвечивающей пылью.
Немногие уцелевшие не спешили вылезать из своих убежищ, поскольку не знали, куда им теперь идти. Остатки армии Хельборга покидали твердыню северных ворот, щурясь от неожиданно чистого света. Бретоннские рыцари уныло проходили через брешь западных ворот, уже смирившись с потерей своего предводителя, но твердо решив отыскать его тело. Изнуренные жители города, стоя на коленях, с изумлением оглядывались по сторонам.
Никто не распевал победных гимнов охрипшим, иссушенным голосом. Пелена страха постепенно спадала и растворялась в земле. Никто не находил слов, чтобы описать увиденное, да и не пытался найти.
Однако инстинкт самосохранения понемногу брал свое. Мужчины и женщины принялись разыскивать родных среди развалин. Под изломанными стенами все еще огромного дворца несколько выживших офицеров пытались навести какое-то подобие порядка. Где-то нужно было найти пищу, набрать воды, разжечь костры и начать поиски людей. Возможно, Хельборг остался в живых, кто-то из курфюрстов тоже.
В беднейшем квартале города, где буря бушевала особенно сильно, Маргрит еще долго не могла заняться ничем другим, кроме как смотреть с тяжело бившимся сердцем в чистое небо. Постепенно она пришла в себя, но мир вокруг все еще казался размытым, как полузабытый сон.
Сестры поднимались с каменных плит, их лица побледнели от потрясения, руки дрожали. Из храма послышались слабые голоса, умолявшие объяснить, что происходит.
Маргрит не имела ни малейшего понятия о том, что нужно сказать им. Не сразу она решилась встать на ноги, бережно сдвинув с колен голову погибшего короля. Ей никак не удавалось вспомнить, как выглядели раньше древние здания, окружавшие храм Шалльи. Уцелел только его купол, а дальше простирались лишь дымящиеся развалины.
Однако Маргрит была деятельной женщиной, и у нее сразу нашлись неотложные заботы. Требовалось обеспечить защиту храма. Осмотреть сад и попытаться спасти все, что может помочь больным и раненым, поскольку таких наверняка окажется очень много. Она снова засуетилась, заговорила с другими женщинами, так же, как и она, потрясенно бродившими среди обломков.
— Ответы будут, — заверила их Маргрит, сама не зная, правда ли это, но чувствуя необходимость что-то сказать. — А сейчас вспомните ваши обеты.
Как только у них нашлось чем заняться, всем стало легче. Часы за часами проходили в обычных хлопотах. В храм явились рыцари и с почтением унесли тело своего короля. Маргрит смотрела вслед, не пытаясь предъявить права на него. Воины словно и не заметили ее. Во всяком случае, не заговорили с ней. Они были военными людьми, и мало кто из них обращал внимание на женщин, если только перед ними не стояли украшенная драгоценностями королева или вечная богиня, а Маргрит трудно было принять как за ту, так и за другую.
Когда ее отыскал Мартак, солнце уже стояло высоко в небе, а с юга подул теплый ветер. Колдун выглядел таким же грязным, как и обычно, только борода его наполовину обгорела.
Маргрит сложила руки на груди и ждала, когда он проберется к ней через кучи обломков.
— Вы так и не прислали мне солдат, — сказала она.
Мартак виновато посмотрел на нее.
— Он был очень упрямым человеком.
— Был?
Мартак кивнул, и она печально вздохнула. Маргрит слышала, как люди проклинали Курта Хельборга за долгие дни бесконечного труда, но рейксмаршал сражался за них до самого конца, и это было важнее.
— А еще вы обещали мне найти императора, — напомнила она.
Колдун казался невероятно уставшим. Он с кряхтением опустился на широкую каменную ступеньку. Маргрит присела рядом, и какое-то время они вместе смотрели на заваленный обломками двор, не произнося ни слова.
— Я не понимаю, что произошло, — наконец заговорил Мартак.
— Если не понимаете вы, значит, не поймет никто.
Мартак посмотрел на нее. Вся прежняя грубость слетела с него. Он говорил таким же глухим, словно пробивающимся из земли сквозь опавшую листву, голосом. Но что-то в нем изменилось. Он был… подавлен.
— Я привел его назад, — сказал он с таким выражением, словно не знал, как к этому относиться. — Не поймите меня неправильно — это был его выбор. Я пытался отговорить его, но он не хотел ничего слышать.