Падение лифта замедлилось, но это ни в коем случае не произошло естественным путем. Даже если бы мы достигли фундамента, я никогда не поверю, что мы опустились на пятнадцать этажей вниз от холла. Нет, сейчас использовалась география джиннов. Человеческие правила применялись только из утонченности и удобства. Лифт был только метафорой, мы давно вышли на иной план существования. Следующая остановка – Дэйджен-Ленд.
– Я не возьму ее к нему. Не сейчас, – снова возразил Дэвид, на сей раз очень мягко, так, что даже не верилось.
Рэйчел усмехнулась.
– За кого ты опасаешься, Дэвид? За Белоснежку или за себя?
– Она еще не готова.
– Тогда девочке самое времяподготовитьсвою задницу. Ты нарушил закон, Дэвид. Ты знал, что рано или поздно тебе придется объясняться.
«Нарушил закон?»Я моргнула. Потом оторвала взгляд от блестящей неоново-желтой угрозы по имени Рэйчел и увидела, что Дэвид стал очень спокойным. Я видела подобное выражение на его лице раньше, когда он стоял между рабством и смертью – это было не принятием, решения, а своего рода исступленная молчаливая храбрость.
– Тогда я пойду к нему один. Нет никакой причины вовлекать ее в это.
Рэйчел щелкнула когтями, обрывая его.
– Ты все прекрасно знаешь. Она – труп в сцене убийства, Дэвид. Преступление во плоти. Она идет с нами. – На сей раз, когда она обнажила зубы, они приобрели остро отточенную свирепость. – И ты же не хочешь оставить ее без поддержки в этом холодном жестоком мире. Как долго она протянет, как ты думаешь?
– Эй! Может, хватит меня обсуждать? – рявкнула я и встала между ними. Как ни странно, Рэйчел, казалось, удивила моя вспышка. – Один из вас прямо сейчас начнет объяснять мне, что происходит. Ну?
В течение целой секунды никто из них не готов был выдать эту страшную тайну. Лифт мягко остановился, и прозвенел звонок.
Наконец Дэвид произнес:
– Мы собираемся увидеться с Джонатаном.
– И я должна знать, кто это, потому что…
– Потому, что он – единственный истинный бог для тебя, в твоем новом существовании, маленькая бабочка, – сказала Рэйчел. Она больше не улыбалась. – Он – самый Старший; тот, кто родился при первом изменении мира. Он – огонь, получивший плоть. И ты на самом деле совсем не хочешь напрягать его.
Двери лифта изогнулись, открываясь. Не знаю, что я ожидала увидеть – может быть, что-то в духе дрянной киношной стилизации под ад – но ничего такого не оказалось, лишь чистый белый коридор, уходящий вдаль.
Рэйчел сказала:
– Тысделаешьэто, раз Джонатан просит. Выбирай, И если ты действительно вынудишь меня сражаться, результат известен заранее.
– Да ну? – Его напряжение внушало ужас. Потом губы тронула легкая полуулыбка. – Может быть, я смогу удивить тебя.
Она склонила голову набок. Бусинки в ее прическе из многочисленных косичек щелкали и шуршали. Никакого другого ответа не последовало.
Дэвид оттолкнулся от стены и шагнул из лифта в коридор. Я заставила себя идти за ним, чувствуя, как в горле моего не совсем материального тела назревает комок паники.
– У нас неприятности, правда? – спросила я. Оглянувшись, я увидела, как двери лифта скользят, закрываясь. Рэйчел нигде не было видно.
– Конечно же, нет. – Он остановился, положил руки мне на плечи и развернул меня лицом к себе. – Джо, ты должна выслушать меня. Это очень важно. Когда мы войдем туда, не говориничего. Молчи, даже если он обращается непосредственно к тебе. Держи глаза опущенными, а рот закрытым, что бы ни случилось. Поняла?
– Конечно. – Он не выглядел уверенным. Я искала ключ к мучавшей меня загадке на его лице. – Насколько это плохо для тебя?
Вместо ответа он провел пальцами по моим волосам. Сверхъестественные ощущения. Я буквальночувствовала, как распрямляются кудряшки, превращаясь в мягкие волны. Его прикосновения дюйм за дюймом перемещались все ниже, делая волосы прямыми.
Это было настолько нежным и интимным, что я почувствовала слабость.
– Дэвид, – шепнула я.
Он приложил палец к моим губам, заставляя меня замолчать.
– Твои глаза, – произнес он, наклоняясь ближе, – они слишком яркие. Приглуши их.
– Я не знаю, как это сделать.
Его губы были приблизительно в трех дюймах от моих достаточно близко для того, чтобы я могла попробовать их на вкус.
– Какого они сейчас цвета?