Шок от происшедшего постепенно сменялся чувством бешеной ярости. Парень, мне это не нравится. Мне так это не нравиться.
Через некоторое время, показавшееся мне тысячелетием, Льюис произнес:
– Джо, выходи.
И противодействующее давление, удерживающее меня в пузырьке, исчезло. Я мигом выбралась наружу, кружась вокруг него, словно сердитый пчелиный рой, и снова вернула себе физическое тело.
Это требовало некоторой сосредоточенности, но на этот раз мне удалось это сделать гораздо быстрее – только доля секунды между кожей и одеждой. Она наделась на меня как колпачок на ручку. Льюис сначала выглядел удивленным, потом на его лице появилась немного глупая самодовольная улыбка, но секундой позже он вспомнил, что является джентльменом, и притворился, что ничего не видел.
– Ты в порядке? – спросил он.
Я осмотрела себя и с облегчением отметила, что остаюсь симпатичней многих, только сейчас на мне была более домашняя одежда – голубые джинсы, кроссовки и хлопчатобумажная рубашка. Рабочий джинн. Я была готова хоть сейчас отправляться на стройплощадку.
– Все нормально, – сообщила я рассеяно, занятая попыткой переделать наряд в что-нибудь поменьше – буквально – голубого цвета, но, к сожалению, это было не в моей власти. Этим управлял Льюис, независимо от того, знал он об этом или же нет. Великолепно. Но, по крайней мере, теперь мне стало ясно, что его возбуждает. Выносливая женщина в практичных туфлях.
– Ты в порядке?
– Ты меня уже спрашивал. – Я озадаченно взглянула на него.
Он послал мне кривую полуулыбку.
– Точно. Так ты в порядке?
Ну да. Правило трех повторений. Я почувствовала некое насильственное вторжение, и тут же услышала, как мои губы произнесли:
– Нет, к дьяволу! Ты – идиот. У меня не все в порядке! Меньше недели назад я умерла, Дэвида держит в плену джинн-придурок, возомнивший себя богом, а мою задницу только что засунули в бутылку! Из-за тебя!И эта дерьмовая одежда!
Он все выслушал с большим вздохом облегчения.
– Ты действительно в порядке.
– Точно. Отлично. Как бы то ни было. Давай что-то делать.
Я была порядком обескуражена и чертовски уверена, что и не думала говорить ничего из того, что сказала. Ну ладно, хорошо, может быть, только про одежду, но все остальное была полная ерунда. Итак. Значит, подобное принуждение действительно работает. Интересно.
– Дай мне приказ. Что-нибудь несущественное.
– И что ты будешь делать с этой просьбой? – спросил Патрик. Я совершенно забыла о нем. Но он оставался здесь, продолжая сидеть на руке-кресле, держась за подлокотники и глядя на меня этими хрустально голубыми глазами, плотоядным взглядом, совершенно не подходящим Санта-Клаусу. Он тоже наблюдал мое небольшое стрип-шоу, но, в отличие от Льюиса, не изображал из себя джентльмена. – Если ты собираешься высказывать желание, попроси что-нибудь полезное. Заставь ее попотеть.
Льюис несколько секунд обдумывал его предложение, потом неопределенно взмахнул рукой, обводя порно-теат-рально-цирковое жилище Патрика.
– Ладно. Переделай здесь вес.
Патрик вскочил с кресла как ужаленный, но было слишком поздно.
Вот чтопроизошло.
Энергия ворвалась в меня, мгновенно заполнив – насыщенная, яркая, золотистая, нескончаемая. Потенциальная энергия Льюиса. Сейчас у меня был доступ ко всему, что он имел, ко всему, чем он являлся, ко всему, чем он мог бы быть. Мощь, заключенная в нем, была просто неописуема – вполне достаточно для того, чтобы разрушать огромные города, разрушать горы, менять лик земли.
И этого было более чем достаточно для того, чтобы придать приличный вид этой квартире.
Я начала с одного конца и пронеслась сквозь нее гармонизирующим цвета штормом. Ковер приобрел изящную бледность шампанского. Цвет стен сменился на светло-кремовый. Статуи полностью исчезли в вихре отдельных частей тел, срывающихся с плохо отштукатуренных небес.
Порнографическое подражание Микеланджело заменил элегантный подвесной потолок с оконными вставками и золотыми штрихами. Я добавила винные штрихи на стены и развесила картины обнаженных пышногрудых красоток Мондриана. Не думаю, что украла оригиналы, но, в конце концов, я была пока новичком в таких делах.
Мебель. Банановый диван сменился черным кожаным, масляно мягким, со смелыми латунными вставками на ножках. Стул Льюиса в форме туфли стал изящным креслом.
Я заставила пластиковое руку-кресло Патрика исчезнуть совсем, вместе с хромированным кофейным столиком в виде ступни.