– Это там, рядом с таблетками от головной боли и всякими дамскими штучками. – Он подмигнул и указал в дальний конец магазина.
– Спасибо. – Фостер попыталась вымучить из себя вежливую улыбку, но почувствовала, как ее губы скривились в гримасе отвращения. Как бы она ни старалась, вежливость всегда давалась ей трудно, особенно по отношению к увальням-неандертальцам. Хотя, возможно, она не очень-то старалась.
Подошвы заскрипели по липкому кафельному полу, когда Фостер двинулась по проходу между рядами, сопровождаемая звуками ударов по ящику. Со знанием дела она хватала с полок свои любимые снеки, пробираясь вглубь. В последнее время ей частенько доводилось заглядывать в придорожные магазины, и она уже знала наверняка, что из предлагаемого здесь пищевого мусора задержится в желудке, а что заставит бежать из машины к ближайшей канаве у обочины. В животе заурчало, словно в напоминание. Она не раз ошибалась.
Держась как можно дальше от потока прохладного воздуха, она взяла несколько бутылок воды, чтобы не только напиться, но и промыть рану Тейта и ополоснуть свои грязные руки и лицо.
Придерживая подбородком коробку с широким пластырем и упаковку марли, она прихватила бутылочку перекиси водорода, тюбик мази с тройным антибиотиком и, нагруженная, поплелась к кассе.
– И я еще возьму парочку этих. – Она схватила со стойки возле кассы две футболки с надписью «МЕНЯ ЛЮБЯТ В МИССУРИ» и бросила их поверх своих покупок.
Продавец хмыкнул, вынимая изо рта жеваную зубочистку и тыча ею в экран телевизора.
– В этих чертовых бурях всегда застревают по двое.
Дрожавшее изображение прояснилось, и у нее участился пульс.
Она увидела себя.
– Один идиот снимает все это на свой дурацкий смартфон, – продолжил мужчина. – А второй там, в самой гуще. Тупые деревенщины.
Нет, это были они. Она смотрела, как Тейт присоединяется к ней и они вдвоем поднимают руки, останавливая смерч.
– Ну и ну… – Он уронил руку, и зубочистка с глухим стуком ударилась о прилавок и отскочила на пол.
У Фостер пересохло во рту, и она с трудом сглотнула, наблюдая, как Тейт отводит руку назад, и… Экран снова зарябил, и изображение пропало.
Она надвинула кепку на глаза и безуспешно попыталась прикрыть дыру на груди промокшей толстовки.
– Вот, посчитайте. – Ее руки дрожали, пока она рылась в сумке в поисках бумажника Коры.
– Эй, это же ты посреди того футбольного поля. – Он присмотрелся к ней, задерживаясь взглядом на руках в запекшейся грязи, порванной толстовке и, наконец, на хвосте из длинных перепачканных волос, перекинутом через плечо. – Разве нет?
– Я? – Вместо непринужденного смеха у нее получился скорее сдавленный крик осла. – Не-а. – Она пожала плечами. – Вовсе не я. Я не фанатка спорта. А футбол так вообще не перевариваю. – Она прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы удержаться от нервного блеяния.
– Нет-нет, это была ты. – Жидкие волосенки затряслись на его голове, когда он энергично закивал. – Толстовка «Пантеры». Рыжие волосы. Что ты сделала с этим торнадо? Уж я-то повидал их немало. В последние месяцы они налетают чуть ли не каждые две недели, но я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь их остановил. Вот так, как ты. Будто приказала, а они послушались. – От волнения он перешел на скороговорку и загнусавил еще сильнее. – Вот дела. Я должен позвонить своему кузену Бобби. Он работает в новостной студии. Наверняка заплатит не меньше полсотни баксов за реальную историю про укрощение торнадо. – Он сделал паузу, вытаскивая телефон из кармана. – Кем бы ты ни была.
– Постой! Ты этого не сделаешь. – Фостер заговорила автоматически, мысленно призывая его услышать ее. В тот же миг по ее телу пробежал заряд, и кожу будто обдало горячим ветром – хотя и без толку.
Но тут толстяк заговорил, и Фостер осознала, что это на самом деле произошло – впервые, потому что она не считала тот раз, когда случайно усыпила Тейта.
– Нет, пожалуй, не стану я ему звонить. – Его плечи поднялись и опустились в усталом вздохе. – Или как?
Фостер захлопала ресницами.
– Черт возьми, сработало. Надо же, у меня получилось.
Он в недоумении сдвинул густые брови, усеянные капельками пота.
– Ну, ладно. – Фостер взглянула на его бейдж. – Билли Боб, серьезно?
– Назвали в честь дяди и отца. – Он гордо улыбнулся.
– Да я так просто, – покачала она головой. – Короче, все это я беру, а ты не вспомнишь о том, что видел меня здесь.
– Я никогда ничего не помню. – Он кивнул. – Пакет нужен? – спросил он, уже укладывая ее покупки в бумажную сумку.