Но Альмире этого не объяснишь. Даже если попытаться рассказать всё как есть — ну что она может понять? Тупая, серая скотинка, как и все вокруг… Так что и пробовать-то не стоит.
До зимних каникул Жанна дотянула с огромным трудом. Заниматься днём удавалось всё меньше и меньше, в сон тянуло после первой прочитанной страницы. Если бы не Лёня, написавший за неё две курсовые и подтянувший по биологии, сессию она завалила бы.
А так — ничего, обошлось. Альмирка звала с собой, в славный город Мухосранск-Верхневолжский, обещала массу развлечений и толпу мальчиков, но Жанна только слабо отнекивалась. Какие там мальчики, какие развлечения… И ведь миллионы людей всерьёз считают, что все знают о счастье, подумать страшно…
Все каникулы Жанна не выходила на улицу. Попыталась как-то сходить за продуктами на рынок, но на полдороге ей стало плохо, и она, чтобы не упасть, прислонилась к фонарному столбу. Тут же подскочил прилично одетый господин средних лет, участливо наклонился к ней. «Женщина, вам плохо?» Жанне, несмотря на обморочное состояние, стало смешно — её ещё никогда не называли женщиной. Помотала головой — нет, мол, нормально, отвали, дядя, — кое-как отдышалась, приплелась домой. Было очень муторно и обидно, хотелось выплакаться Леониду в плечо, но он, как обычно, спал в своём кабинете. Жанна едва удержалась, чтобы жалобно, побитой собакой, не поцарапаться в дверь. Вечером, когда она по возможности с юмором поведала ему эту историю, Леонид сказал:
— Всё, Жанночка, похоже, ты перетрудилась. Давай-ка избавим тебя от походов за продуктами. В квартале отсюда недавно открыли ночной магазин, всё необходимое я буду закупать там. А тебе надо побольше спать, ты совсем вымоталась за эту сессию.
Тут Жанна разнылась, что ей не в кайф спать одной, что она хочет всё время чувствовать его рядом, и упросила Леонида переехать из кабинета в её комнату. Он довольно долго сопротивлялся, но потом всё же уступил, напомнив ей про необходимость плотнее закрывать шторы.
С этого момента для Жанны наступил вечный праздник. Днём она, сделав несложные домашние дела, ощупью пробиралась в свою комнату, где на широком диване бесшумно спал Лёня, раздевалась и забиралась к нему под одеяло, обнимала его, прижималась длинными горячими ногами и, успокоившаяся и умиротворённая, засыпала. Просыпалась Жанна обычно от лёгкого прикосновения его ладони к своим волосам — как правило, Лёня не целовал её в темечко, когда она спала, но однажды такое всё же произошло, и пробуждение показалось ей сказочно прекрасным. Правда, встать после этого она не сумела — в ноги словно натолкали ваты, от низа живота к шее распространялось обессиливающее тепло. Леонид принёс ей ужин в постель, покормил с ложечки, как младенца, а потом убаюкал, держа её окутанную Пушистым Белым Облаком голову у себя на коленях.