Клавдия извлекла почерневший отросток из шкатулки и тут же окольцевала его, приговаривая: «Кольцо на пальце — жених у ворот. Кольцо на пальце — жених у ворот». Все эти действия были проделаны совершенно автоматически, словно завязывание шнурков или чистка картофеля.
— И что теперь? — спросил я, хотя уже начал догадываться.
— Нужно ждать. Он придёт. — Тётка сняла кольцо и быстро убрала под рубашку. Страшный секрет скрылся в недрах «грозовой» броши.
Минут через десять под окном раздался звук клаксона. Яша явился к своей хозяйке.
— Впусти, впусти его, — жарко зашептала тётка. — Он поможет, прогонит собак. — С этими словами Клавдия без сил откинулась на подушки.
Что мне было делать? События последних дней совершенно не укладывались в принятые правила игры. Будь я старше, наверное, сошёл бы с ума или просто отключился. Однако сознание ребёнка куда гибче, чем у взрослого.
Я вспомнил жуткие белёсые глаза водителя, его изменчивое текучее лицо и понял, что ни за какие сокровища не позволю ему войти в нашу «крепость». Тётка просто бредит, а когда придёт в себя, скажет мне спасибо.
Сначала я решил подождать в надежде, что Яша уедет, но потом отказался от этой мысли. А вдруг он будет стоять там до вечера? Придёт бабушка с доктором и тогда… Я не знал, на что способен белоглазый человек. Когда два года назад я ездил с родителями на Кавказ, то слышал там легенды о вурдалаках. Днём они походили на людей, а ночью набрасывались на прохожих и пили кровь. Что если Яша вурдалак? Правда, тётка как-то управляла им. Однако просить Клавдию прогнать страшного водителя сейчас не имело смысла. Ведь она сама позвала его. И тут я вспомнил про комнату тёти Вари и костяные фигурки. Я боялся, что Клавдия забрала ключ, но мне повезло. Он всё так же торчал в замке.
Яша ждал в своей обычной позе, прислонившись к капоту. В стрекозиных очках отражались кусты сирени и зелёные створки ворот.
— Здравствуйте… — неуверенно начал я, стараясь не думать о том, что скрывается за зеркальными стёклами.
— О малец! Ты чьих будешь? — удивлённо воскликнул водитель. Его интонация странно изменилась. В ней появились нотки, не свойственные прежнему безразличному Яше.
— Тётя просила передать… — попытался я снова.
— Тётка? Так ты Зины племяш? Ну, здравствуй, молодой-красивый! А где ж сама хозяйка? Зина-то где, а?
— Э… Зина? — удивился я и тут же припомнил: Зиной звали одну из сестёр. Но ведь она умерла? Неужели Яша не знает? И меня он, кажется, тоже не узнал. — Её… её нет, — наконец выдавил я.
— Да ну? А кто ж меня звал тогда?
— Тётя Клава.
— Клава? Младшая? — Яша запнулся, словно натолкнулся на стену, и проговорил уже совершенно другим голосом: — Вон как. Вон оно как. — Потом тряхнул головой. — Ну, Клава так Клава, лишь бы лодка плавала. — И легонько стукнул по капоту «Волги», — Зови её, малец! Прокачу в лучшем виде, по-барски, на особицу да с бубенчиком!
— Тёте Клаве нездоровится. Она просила передать, чтобы вы ехали домой. — Я сказал то, что задумал, и с ужасом ждал ответа.
— Э-э… нет, погоди, — протянул водитель. — Как же это получается? Сама звала, а теперь гонит. Уговор есть уговор. Постой-ка, сокол. А может, ты всё врёшь? Пойдём-ка в дом, разберёмся.
Он надвинулся на меня, заслоняя солнечный свет.
— Вам нельзя внутрь! Нельзя! Уходите! Пожалуйста! — отчаянно завопил я, а затем изо всех сил бросил в Яшу то, что до этого сжимал в кулаке. Белая фигурка отскочила от груди водителя и упала в дорожную пыль.
Реакция мужчины была потрясающая. Он рванулся за костяным коньком, точно утопающий за спасательным кругом. Рухнув на дорогу, Яша подхватил фигурку. При падении очки свалились с переносицы, и я вновь увидел мутный свет его ужасных глаз.
Водитель баюкал фигурку, разговаривал с ней, точно она была живая.
Потом посмотрел на меня.
— Откуда… — прохрипел Яша, — откуда ты взял это? Там есть… ещё? — Он начал медленно подниматься на ноги.
Я бросился к воротам, юркнул в калитку и налёг на дверь.
Едва я успел повернуть ключ в замке, как толстые дубовые доски прогнулись от страшного удара.
Не став дожидаться, пока монстр сломает ворота, я кинулся в дом и принялся закрывать входную дверь на все многочисленные крючки и запоры. Затем бросился в трапезную — баррикадировать окна, потом метнулся в горницу. Я осторожно подкрался к окну и выглянул, прячась за горшками с геранью. Вопреки моим ожиданиям, Яша вовсе не ломился в ворота, а просто стоял и неотрывно смотрел на старый дом, словно увидел его впервые. Я мысленно повторял про себя: «Уезжай, уезжай. Пожалуйста!»