Эви стояла посередине столь заурядного помещения, что на мгновенье ей показалось, будто путешествие по среде обитания пришельцев было не более чем галлюцинацией. Но нет… Эви до сих пор различала слабый запах серы и сжигаемого метана, который проникал в комнату, несмотря на мощный кондиционер.
И если у Эви и остались на сей счет какие-то сомнения, тот факт, что помещение располагало одним единственным входом – а именно, круглым отверстием между койками – свидетельствовал, что увиденное ею не плод больного воображения. Возможно, наркотик слегка искажал истинные размеры, но те залы, что Эви довелось увидеть в среде обитания пришельцев, занимали никак не меньше нескольких акров.
Фитцджеральд с опаской попробовал сделать шаг вперед.
– Мисс Ишем?
– Что? – Эви шагнула ему навстречу, ощущая в крови по меньшей мере трехдневную норму адреналина. – Что, во имя всего святого, что еще вы можете мне сказать?
Фитцджеральд запнулся:
– Но…
– Неужели вы пытаетесь мне поведать, что сожалеете о случившемся? Что ваша гоп-компания в действительности не желала держать меня в неведении. Что вам не хотелось делать из меня предательницу! – здоровой рукой Эви оттолкнула от себя профессора. – Или же вы желаете принести извинения, что именно вы выдали весь ваш заговор с потрохами этим вонючим пришельцам. Согласитесь, ведь это же ваших рук дело. А Габриэль? Какие чувства вы испытываете по тому поводу, что он пытался отправить меня к праотцам?
– Он мертв, – хрипло прошептал Фитцджеральд.
– Что? – и тут до Эви дошло, что правой рукой она сжимает профессорское горло.
Господи, да так не трудно и прикончить беднягу. Эви попятилась и, стараясь успокоиться, начала делать дыхательные упражнения.
– Все до одного, – прохрипел Фитцджеральд. – Габриель, Дэвидсон, Фрей, Хофштадтер пытались свалить свою вину на вас.
Эви задумалась над тем, что за это время случилось с ней.
– А при каких обстоятельствах погибли Дэвидсон и Габриэль?
– Их машина потерпела аварию в юго-восточном секторе Манхеттена.
«Ага, значит это был аэрокар, – подумала Эви, – тот самый, что загнал ее в Гринвич-Виллидж».
– Вы уж простите, что я набросилась на вас.
Он покачал головой:
– Это вы убили Фрея?
– Нет! – Эви до сих пор ощущала запах крови Фрея, ощущала охватившую ее после того панику, когда впервые до нее стали доходить истинные масштабы происшедшего.
– Гейб и Дэвидсон…
– Они пытались меня убить.
– Прошу вас, извините, – Фитцджеральд начал заламывать руки. – Мы никогда не предполагали, что дело дойдет до насилия… Это была исследовательская работа…
Эви фыркнула.
– … Первый контакт с представителями внеземных форм. Вы даже представить себе не можете, что это значит…
Эви села на койку.
– Отчего же, очень даже хорошо представляю.
Вентиляционные решетки были слишком малы, по трубе вверх ей ни за что не вскарабкаться, а стены – сплошной бетон.
Да, увязла она здесь недурно с этим профессором.
– Это была цель моей жизни, – продолжал Фитцджеральд. – Неужели вы не способны понять…
– Конечно же, ваша работа, – оборвала его Эви. – И моя ни хрена не стоящая жизнь.
Фитцджеральд обиженно умолк. Однако тишина действовала Эви на нервы:
– Итак, за шесть лет исследований вам удалось найти что-либо полезное?
Фитцджеральд подошел к ней и сел на койку напротив.
– А что вас больше всего о них интересует?
– Абсолютно все.
Фитцджеральд выдал ей все, от «А» до «Я».
Раса возникла на одном из соседних миров, массивном раскаленном, тектонически активном безводном шарике, что вращался вокруг тусклого красного солнца. Расе удалось заселить несколько миров, где-то около десятка, включая одну из планет в системе Альфа Центавра. Раса знала о существовании Земли и населявших ее созданиях.
Она остро нуждалась в ресурсах колонизированных ею планет и поэтому видела в Земле и землянах потенциального соперника. Как только последним удастся проникнуть за пределы Солнечной системы, рассуждали они, не исключено, что может вспыхнуть война за право обладания вновь открытыми мирами.
Как только Земля вступила в новое тысячелетие, перед Расой встала политическая дилемма. Как же предотвратить этот, судя по всему, неизбежный конфликт? Решение, принятое после заочного изучения земной культуры, предполагало проведение тайной подрывной операции. Представители Расы, проникнув на Землю, должны были воспрепятствовать какому бы то ни было техническому прогрессу или же намерениям и планам проведения космических исследований и межзвездных полетов.
– Забавно, – продолжал Фитцджеральд, – вы не находите, что человечество вовсе не единственный биологический вид, склонный к лицемерию и самообману?
Эви проиграла в уме тонкий расистский намек, содержавшийся в слове «человечество». Возможно, его не заметил даже сам Фитцджеральд.
– Понимаете ли, – продолжал он. – У Расы долгая и бурная история, не менее кровавая, чем у нас, землян. И теперь они гордятся своей культурой, которую называют «честью неконфронтации». Прямое насилие – для них проклятие.
– Что вы хотите этим сказать?
– Я рассматриваю это как синдром «руки на ноже». Культура Расы накладывает строжайшее табу не только на нож, нацеленный кому-то в спину, но и поползновения любого, кому дорога честь, взяться за его рукоятку.
– Что-то мне не верится, чтобы эти твари проповедовали ненасилие.
– В том-то вся ирония. Они наивно верят, будто проводят политику ненасилия. С того самого момента, как они проникли на Землю, их modus operandi, если вам так будет угодно, состоял в том, чтобы задействовать политически активных «туземцев», согласных воплощать в жизнь нужную им политику. Им совершенно безразлично, кто эти туземцы – член парламента, военачальник или же террорист. И если кто-либо из людей погибнет в результате действий «туземцев», проводивших в жизнь ее планы, Раса не чувствует совершенно никакой ответственности.
Фитцджеральд наклонился вперед и рассмеялся.
– Если случается так, что гибнут люди, Раса рассматривает сей факт лишь как еще одно подтверждение нашего морального упадка и правоты своей собственной миссии.
Эви подумала, что извращенный ход рассуждений пришельцев мало чем отличается от человеческого.
Затем Фитцджеральд принялся подробно перечислять события, к которым пришельцы, несомненно, были причастны; и то, что поначалу казалось недоразумением или неуместной шуткой, начинало представать в воистину зловещем свете.
Фитцджеральд чуть ли не категорически утверждал, что иранские террористы, зверски убившие в девятнадцатом году королевскую семью Саудовской Аравии, пользовались финансовой поддержкой Расы.
Это событие послужило толчком к развязыванию третьей войны в Персидском заливе и созданию Оси исламских государств. Фундаменталисты приложили все усилия, чтобы технический прогресс в их регионе сводился исключительно к усовершенствованию вооружений. Программы космических исследований Саудовской Аравии, Египта и Пакистана, и без того находившиеся в зародышевом состоянии, умерли в одночасье. Не без финансовой поддержки Расы в Индии поднял голову оголтелый антиисламский режим, а в Японии – фашиствующая технократия. Нарастание напряженности между Индией и странами Исламской оси, между Японией и социалистическим Китаем в конечном итоге вылилось в Пан-Азиатскую войну, и в 2024 году прозвучали первые выстрелы. Три года спустя в результате атомной бомбардировки Дели превратился в груду развалин. В тридцать пятом такая же судьба постигла Токио.
Оси исламских государств потребовалось всего несколько лет, чтобы переключить свое внимание на освобождение Палестины. В сорок первом году атомной бомбардировке подвергся Тель-Авив.