— Да, я… я вижу змею с двумя головами, сражающимися друг с другом насмерть. Я вижу зверя в цепях. Я вижу опустошенного Хозяина, ждущего, чтобы его наполнили. Я вижу… — Разноцветные глаза обратились к Джилли. — Я вижу железную безглазую лисицу, идущую по следу, — потом он посмотрел на Сувьель, — замерзшую птицу, бьющуюся подо льдом, — потом он взглянул куда-то за их спины, — и отброшенный сломанный меч.
Сувьель догадалась, что там стоит Керен. Она подняла руку:
— Замолчи! Мы не хотим тебя слушать…
— Я должен говорить! — В его голосе звучала невыразимая мука. Алтарь совсем догорел, и тут одежды человека начали дымиться, и его рот скривился от боли. — Я вижу, как пять становятся одним, я вижу торжество силы, я вижу грядущее опустошение, я вижу, как один становится двумя… — Бревно почернело и обуглилось, огонь начал пожирать тело Авалти, он обгорел уже до груди. — Я вижу мир, погружающийся в вечную ночь…
Языки пламени устремились в его открытый рот, бедняга завопил, испытывая невыразимую муку. И через миг от него осталась только бесформенная масса, которая тут же превратилась в пепел и рассеялась. Снизу хлынуло зеленое пламя, деревянный столб обратился в прах и осел горкой на каменный пол храма. Сувьель вздрогнула и повернулась к Керен, стоявшей за ее спиной. Гевран прижимался к ее бедру.
— Что он говорил? — спросила Керен. — Он смотрел прямо на меня и что-то говорил, но я слышала только нечто похожее на шум водопада.
— Ничего важного, — ответила Сувьель, делая вид, что сама верит в это. — Он обезумел от их гнусной магии. — Она не обратила внимания на недоверчивое выражение лица Керен и направилась к Джилли, который сидел на перевернутом бочонке, разглядывая закопченные стены храма.
— Это точно был Авалти? — спросила она.
Он кивнул.
— Я слышал его пение в День Ордена, за год до того как на нас обрушились враги. Я думал, что он погиб, — хмыкнул торговец и провел рукой по лицу. — «Железная безглазая лисица, идущая по следу», что это значит? — В его голосе звучало отчаяние. — Что он пытался сказать?
Вокруг них догорали последние огни. Деревня казалась уснувшей за дымовой завесой.
— Выброси его слова из головы, — посоветовала Сувьель. — Его захватила сила Источника, которая всегда лжет.
Но худшая ложь, о которой она знала, была полуправдой. Замерзшая птица, бьющаяся подо льдом. Заводь Вуйяда.
Какая половина правда, а какая — ложь?
ГЛАВА 8
Цепи Короля объединяют нас всех в империю…
Встреча состоялась в Королевстве Сумрака, под зеленовато-желтым небом, в душной низине, заполненной неисчислимыми спящими армиями. Снова одетый в блестящие доспехи, Бернак скакал по широкому проходу мимо рядов осадных машин, всадников и повозок, солдат и зверей, тысяч воинов, пойманных в незримые тенета сновидений. Слабый ветерок шевелил знамена и доносил запах кожи и железа. На краю низины, похожей на чашу, стояла огромная, окруженная башнями цитадель. Вторая такая же постройка возвышалась вдали темным силуэтом. Мертвое молчание висело над чашей низины, нарушаемое лишь стуком копыт Бернакова коня да хлопаньем флажков.
Пока он ехал, в глубине его души шевелилось воспоминание. Он видел могучих, облаченных в шкуры дикарей, вооруженных дубинами и копьями, существ, похожих на огромных волков в кожаной упряжи, высоких воинов с черными гривами волос, державших мечи из красного металла, кавалеристов с хищными птицами на плечах, рыцарей в рогатых шлемах, с драгоценными камнями на боевых топорах…
Полк за полком, состоящий из воинов-мужчин и воительниц, все они замерли в ожидании хозяина. И все они были знакомы ему, он был уверен, что какая-то часть его существа знает их. Та часть, что когда-то была богом. Он отринул эту мысль. «Я — это я, — подумал он сердито. — А не часть какого-то голодного призрака».
Бернаку почудился смех, но потом он понял, что это доносящееся откуда-то издалека конское ржание. Он оглянулся и замер.
Четыре всадника ждали его в центре огромной, заполненной войсками низины. Четыре Повелителя Теней. Трое были в доспехах, четвертый — в черно-красном одеянии.
— Это Черный Жрец, — пояснил его конь.
Бернак невесело улыбнулся. Второй раз он пользовался услугами Слуги Обакса, чтобы попасть в Королевство Сумрака, и хотя тот больше не вызывал в нем отвращения, все же несколько пугал его и заставлял чувствовать себя неуверенно. Бернак мог теперь управлять некоторыми магическими силами, о которых знал прежде лишь из легенд и преданий, но эти силы что-то забирали у него самого. Он мог забросать врагов огненными шарами, обрушить на их головы куски льда, мог обратить их в своих рабов, изменить их плоть, разум и дух, но и сам уже не ощущал себя прежним. Но место неведения, придававшего ему уверенности, постоянно замещали теперь судьба, сила и неясное знание, погребенное в нем.
Восемь голов, четыре в шлемах и капюшонах и четыре конских, повернулись в его сторону. Бернак остановил Обакса рядом с ними, откинулся назад и взглянул на них через отверстия собственного шлема, потом указал на неподвижные войска, обведя их закованной в доспех рукой:
— Что это?
— Сны бога, — ответил ему Черный Жрец.
— Наши сны, — добавил кто-то другой, со смешком.
— Это не мой сон! — резко возразил Бернак. Поддавшись внезапному порыву, он развязал ремни тяжелого, покрытого узорами шлема и стащил его с головы. Освободившись от тьмы перед глазами, он встряхнул головой и взглянул во внезапно пожелтевшие небеса. — И что теперь показывают в ваших снах?
Из-под алых складок ткани на голове Жреца донеслось глухое звериное ворчанье. Бернак усмехнулся.
— Смерть, — ответил Жрец. — Повсюду.
— Хватит! — прервал один из всадников. — Необходимо решить кое-что.
Бернак узнал этот голос. Он звучал чаше остальных в ту первую встречу. Обакс говорил, что обладатель этого голоса называет себя Сокрытым. Остальные двое именовались Трэлор и Гразаан. Сейчас он наблюдал их совсем близко и обратил внимание на различия в доспехах. Шлем Сокрытого был украшен змеями и ящерицами. На головном уборе второго были изображены морские чудовища (Трэлор, подсказал голос Обакса у него в голове), тогда как шлем третьего украшался пауками и скорпионами (Гразаан). Бернак посмотрел на собственный шлем, который он держал в руке: клыки и бивни, оскаленные рогатые морды.
— Смерть будет повсюду, — продолжал бормотать Жрец. — Мои ученики уже начали…
— Да, начали сеять ненужный страх, — перебил его Сокрытый. — Привлекать внимание к нашим планам раньше времени.
— Влияние этой Матери-блудницы должно быть уничтожено, — заявил Черный Жрец.
— Всему свое время! — возразил Сокрытый. — Когда наши армии выполнят свою задачу. — Он повернулся к Трэлору. — Спроси-ка этого коня, брат, как продвигается отбор нужных нам людей?
Трэлор вонзил шпоры в бока серого жеребца:
— Отвечай!
Конская голова покачалась из стороны в сторону, прежде чем невидящие глаза уставились вдаль, и челюсти разомкнулись:
— Гоз-з-спода… Слуги передали приказ всем, почти все военачальники повиновались и ведут своих людей на север Катриза…
— Почти все?
— Оскарг из Ангатанских гор не подчинился.
— Оскарг силен, — задумчиво произнес Трэлор, — он давно уже мозолит мне глаза. Что было сделано, чтобы заставить его?
Конь издал серию ритмических звуков, Бернак догадался, что это смех.
— Пока я говорю, стая ночных охотников уже летит к нему. Мы уверены, что его сын выедет в Катриз с большим войском до конца следующего дня.