Ход баржи замедлился, и до Таврика донеслись голоса: их капитан обменивался приветствиями и шутками с охранниками, потом ворота открыли, и они снова тронулись в путь. Через дыру в парусине Таврику было видно вымощенную булыжником высокую набережную канала, кое-где освещенную факелами, свисающими со стен домов. Стенки канала, выложенные каменными блоками, покрывал темный мох и длинные водоросли, плесень охватывала их своими белыми щупальцами.
Кодель пошептался о чем-то с Оружейником, потом наклонился к Таврику.
— Скоро баржи зайдут в одну из частных верфей, — сказал он. — Будь готов оттолкнуться по моему сигналу.
Таврик кивнул, глядя, как двое мужчин аккуратно приподнимают парусину. Потом Оружейник отвязал веревку от каната, до них снова донесся голос капитана, и баржи замедлили ход. Кодель посмотрел назад, на дорожку, идущую по набережной, потом вверх, потом махнул рукой спутникам, чтобы они толкали. Их шлюпку отнесло назад, волной прибило к ступеням набережной, и они оказались закрыты каменным выступом от наблюдения с верфи.
Они привязали лодку к ржавому кольцу и стали подниматься вверх по ступеням. Таврик услышал множество приглушенных голосов, выкрикивающих что-то на другой стороне канала. На самом верху лестницы Кодель немного постоял, оглядываясь вокруг.
— Бунтовщики, — сказал он. — Оружейник, побудь здесь с мальчиком, а я найду Волина и решу, что мы будем делать дальше.
— Как скажешь, Кодель.
— Спрячьтесь здесь, в нише. Если возникнет угроза, принимай решение сам. — Он взглянул на Таврика. — У тебя есть меч. Но ты станешь использовать его только с разрешения Оружейника. Пока что держи его в ножнах и поступай, как скажут. Все понятно?
— Да, господин, — ответил Таврик взволнованно.
Кодель посмотрел на него, потом улыбнулся:
— Я говорю тебе это все только из-за боязни за тебя. Твоя безопасность превыше всего, а когда мы покончим здесь с делами, мы сразу же уедем.
Он коротко кивнул Оружейнику, потом развернулся и исчез в темноте.
Таврик с Оружейником подошли к нише, нашли пару брошенных ящиков и уже собирались сесть, когда Таврик вдруг заметил вспышку желтого света, появившуюся за домом на противоположном берегу канала.
— Огонь, — пояснил Оружейник. — Какой-то дом или лавка горит. Но бунт долго не продлится. Могонцы тут же будут в городе, и все кончится. Именно поэтому нам следует сидеть здесь как ни в чем не бывало и просто смотреть.
Закутавшись поплотнее в плащ, Таврик сел на ящик, пытаясь представить, что происходит на другом берегу канала.
На последнем этаже никого не было. Толстые свечи в нишах освещали узкий коридор, по которому крались Мазарет и Хаволл, старательно обходя шаткие половицы и внимательно обследуя комнату за комнатой. Но они никого не обнаружили, только несколько перевернутых стульев, какое-то шитье, разбросанное на скамейках и столах, а в одной из комнат — большой незаконченный ковер, натянутый на раму, по всему полу валялись обрывки цветных нитей.
В комнаты, выходящие на площадь, доносились злые голоса из собравшейся внизу толпы. Слух о начавшихся беспорядках пришел тогда, когда Мазарет с Джерейном и его людьми уже добрались до заброшенных верхних этажей соседней с домом мануфактурщика мастерской. Джерейн выслушал гонца, рассказавшего, как драка в пивной выплеснулась на улицу и захватила купеческую слободу, перерастая в бунт.
— Большая часть этих собак наемников сейчас в бедняцком квартале сражается с такими же негодяями, — завершил свой рассказ гонец, с трудом переводя дыхание. — Туда же бегут подмастерья. Ходят разговоры о том, чтобы поджечь таможню.
— А что Вауш? — спросил Джерейн. — Чем он занят?
Вауш командовал наемниками.
— Никто его не видел, но ходят слухи, что он удрал почти с половиной своих людей и сейчас они скрываются где-то в городе. — Гонец закашлялся. — Могонские ищейки сидят у себя в башне.
Джерейн кивнул, потом начал отдавать приказы. Он хотел спуститься со своими людьми на площадь и попытаться образумить подмастерьев, пока Хаволл провожает Мазарета и Каммера через чердак.
Мазарет задержался на пороге комнаты и потянул носом воздух. Пахло дымом.
— Эти идиоты подожгли склад с дровами, — пояснил Хаволл из коридора. — Могонцы непременно заметят огонь из своего лагеря.
— Если Вауш попросит у Беграйика помощи, как скоро они будут на площади?
Хаволл пожал плечами:
— Меньше чем через четверть часа. — Казалось, он принимает какое-то решение. — Мой господин, что если вы пойдете вниз по черной лестнице, а я посмотрю, нет ли охранников на парадной?
Мазарет удивленно поднял бровь:
— Мне почему-то кажется, что мое мнение здесь не очень много значит.
— Нет, на самом деле это не так, — бодро ответил Хаволл, исчезая в лестничном пролете. Мазарет покачал головой и пошел в другую сторону.
Оказавшись на четвертом этаже, он заставил себя действовать еще спокойнее и расчетливее, несмотря на волнение, связанное с надеждой на то, что девушка еще здесь, и боязнью, что она действительно здесь. Открытие того, что наследник Дома Тор-Каварилл оказался женщиной, глубоко поразило его и взвалило на сердце дополнительный груз забот. Мазарету делалось дурно при мысли, что он должен убить юную девицу только из-за того, что она родилась в этом семействе, но он не отступался от этой идеи, несмотря на охватившее душу смятение.
Мазарет прислушался, потом осмотрел три комнаты в глубине здания и неслышно приближался к четвертой, но замер, услышав молодой женский голос, что-то напевающий. Он тут же взял себя в руки, широко распахнул дверь и шагнул внутрь. Девушка оказалась в дальнем углу комнаты, она сжимала в руках челнок ткацкого станка, и на ее лице была написана решимость.
— Я знаю, зачем вы здесь! — заявила она.
Девушка была стройной и тонкой, почти хрупкой, ее узкое правильное лицо обрамляли прямые золотистые волосы. На вид ей было не больше шестнадцати, но выдержка и самообладание были гораздо старше ее. Взгляд светлых неподвижных глаз оставался печален.
Она попыталась ударить Мазарета челноком, когда тот двинулся к ней, но он легко вырвал челнок из ее руки. Она вздрогнула, но не от страха, и посмотрела ему прямо в глаза, на какой-то миг ему показалось, что на него смотрит Сувьель, ее печальный и отчаявшийся взгляд пронзал его насквозь.
Мазарет знал, что не сможет. Все его мысли о долге испарились от этого проявления силы духа. Он раскрыл рот, чтобы сказать что-нибудь ободряющее, что могло бы успокоить ее, но тут послышался звук шагов.
В дверях появился Хаволл, с трудом переводящий дыхание, одной рукой он держался за косяк двери.
— Главный вход охраняется, но бунтари уже лезут в окна. Идя обратно, я встретил Каммера, он говорит, что видел кого-то из людей Вауша, они лезут по лестнице смежного дома, так что он отправился искать другой выход. — Он бросил взгляд на девушку и поклонился. — Госпожа…
— Хаволл, у нас нет времени знакомиться, — произнес Мазарет. — Если ситуация столь серьезна, как ты говоришь, мы должны уходить. — Он протянул руку девушке. — Идем с нами. Я даю тебе слово, что никто не причинит тебе вреда…
Послышались звук удара и крик, Мазарет обернулся и увидел Волина, стоявшего над катающимся по полу и стонущим Хаволлом. В одной руке он держал дубину, в другой небольшой арбалет, нацеленный на Мазарета.
— В этом я сильно сомневаюсь! — Волин яростно уставился на Мазарета. — Брось меч. Прекрасно. Алель, дитя мое, мы должны идти. Иди ко мне, быстро!
Мазарет бессильно смотрел, как девушка перебегает на другую сторону комнаты и встает за спину капитана.