Теперь сотни этих чудищ разглядывали Сувьель со своих мест в амфитеатре — воплощенное зло, внимательно изучающее ее. Сувьель стояла прямо в центре комнаты, теперь она видела углубление над широким входом, в котором горел темно-рубиновый свет. Языки багрового пламени вились вокруг сидящей на высоком каменном троне фигуры.
— Изображение нашего общего хозяина, альков, горящий огнем нашего благоговения перед ним.
Ночные охотники начали вставать со своих мест и подходить к ней, они уже плотными рядами окружали скорчившегося на полу Фолина и Сувьель. Другие голоса зазвучали в голове Сувьель, тяжелые и настойчивые:
«Высосем их, причиним им боль…
Я не прочь отведать гордости и страха…
Выпьем их силу…
Одна зрелая, другая молодая, но зрелая сильнее…
Разве не мы разрушили их храмы и подчинили их дух?..
Кинем их в огонь алькова…
Переломаем их кости, сожрем их мясо…»
Сувьель стояла, прижимая руку ко лбу, пока голоса продолжали бубнить. Потом ее страх перешел в злость, она подняла сжатую в кулак руку и уперлась ею в бок. Теперь она смотрела прямо на ночных охотников. Когда нет надежды на победу или спасение, единственное, что остается, — открытое неповиновение, наглое и яростное.
— Когда вы все будете разбиты, а так и будет, — начала она, — мой голос доберется к вам из Пространства, когда вы будете сломлены и погибнете, мой дух спляшет на ваших костях. — Носком башмака она чертила линию в пыли, двигаясь назад, пока не оказалась рядом с Фолином. — А теперь хватит болтать, раз уж вы собрались уничтожить меня.
Первое создание усмехнулось, и его голос снова зазвучал в ее голове:
«Мое прозвище Аворст. Готовься к смерти».
Когда Аворст откинул назад длинную шею, Сувьель выпустила наружу Песнь Ритма, которую она готовила где-то под верхним слоем своего сознания. Ночной охотник издал кашляющий звук, его голова качнулась вперед, из обломленных рогов под челюстью вырвались две струи пламени.
Сувьель видела, как они ударились о созданный ею щит. Яростное пламя лизало барьер и билось в него, отдельные языки выползали вперед, надеясь добраться до жертвы, но барьер держался. Сувьель чувствовала жар на коже, по лицу и шее тек пот, губы пересохли.
Когда первая злобная атака окончилась, Аворст некоторое время внимательно разглядывал травницу, потом предпринял вторую попытку, затем третью и четвертую. После каждого раза монстр останавливался, чтобы посмотреть на результат. После четвертой атаки Сувьель держалась на ногах только одной силой воли. Фолин скорчился возле нее, крепко прижав ладони к глазам. «Я решила, заклинания хватит, чтобы нас спасти, — подумала она. — К сожалению, я ошиблась…»
Тут Аворст махнул другим ночным охотникам, окружавшим их. Трое из них вытянули шеи в сторону Сувьель и тоже изрыгнули пламя. Когда оно столкнулось с барьером, Сувьель ясно ощутила, что ее последние силы на исходе, Песнь Ритма распалась. Ее ноги подкосились, она рухнула на колени и услышала у себя в голове грубый голос: «Ты не можешь сопротивляться вечно».
Аворст подошел ближе, Сувьель беспомощно смотрела, как он поднимает чудовищную лапу, готовясь опустить ее на остатки барьера. Послышалось слабое жужжание, Сувьель увидела боль и ярость, отразившиеся в глазах монстра, когда его лапа коснулась остатков заклинания. Барьер поблек, в лапу чудовища впились тысячи крошечных осколков заклинания, тысячи острых кусочков. Жужжание стало настойчивее, Аворст сопротивлялся, из множества мелких порезов на лапе текла кровь. Сувьель видела, как эта непомерная конечность дрожит, приближаясь к ее лицу…
— Хватит! — вскричала она.
Языки пламени угасли, Сувьель ощутила, как Песнь Ритма просто кончилась. Аворст убрал лапу, к Сувьель приближался человек в темно-синем плаще, опирающийся на простой длинный посох. Среднего роста и комплекции, с седыми волосами, чисто выбритый, но с молочно-белыми глазами Слуги. Когда он шел, Сувьель ощутила что-то знакомое и оттого особенно пугающее, потом его глаза поднялись на нее, и весь ужас узнавания обрушился разом. Это был брат Икарно, Койрег Мазарет.
Слуга Койрег и ночной охотник Аворст смотрели друг на друга, и Сувьель догадалась, что между ними идет безмолвный спор. Аворст даже захлопал крыльями и издал низкий злобный свист, но Койрег протянул руку, горящую изумрудным огнем, и чудище смешалось, опустило крылья и умолкло. Койрег перевел взгляд на Сувьель, но, прежде чем он успел заговорить, Фолин вскочил и бросился к его ногам. Койрег пришел не один, несколько стражников, в кожаных шлемах-масках, выступили вперед, обнажив мечи, но он жестом остановил их.
Фолин открыл рот, чтобы заговорить, но Койрег схватил его за подбородок и принялся вертеть его голову в разные стороны, внимательно разглядывая.
— Плохая подделка, — заявил он наконец, толкая Фолина ногой в грудь. Короткое резкое движение рукой, и стражники потащили прочь распростертое тело. Когда протесты и мольбы Фолина стихли, Койрег с улыбкой повернулся к Сувьель и посмотрел ей в лицо. — Маг, — задумчиво произнес он. — Низшая Сила, но использована умело.
— Койрег, что с тобой произошло? — спросила Сувьель.
Слуга на какой-то миг удивился:
— А, ты узнаешь внешнюю оболочку! Теперь это я, возрожденный я, живущий я! — Белые глаза засверкали, уставясь на нее. — Ты тоже дашь нам немало, будешь служить, как служим мы.
— Никогда! — ответила Сувьель, внезапно ощутив себя очень усталой и старой. — Я никогда не стану одной из вас.
Койрег коротко хохотнул, стражники взяли ее за руки, которые Койрег надежно связал, шепча:
— Твоя плоть — наш сосуд, твоя душа — наша глина.
Когда ее потащили в темноту по направлению к Высокой Базилике, Сувьель слышала, как Слуга продолжал кричать, повторяя: «Возрожденный я, живущий я!»
ГЛАВА 26
Захватывая города врага, вы подвергаете себя риску. У каждой стены есть передняя поверхность и задняя, за каждыми воротами таится беда, каждая трапеза может стать последней. Но вы оказались там, где хотели быть, и враг придет к вам.
Ожидание наконец-то закончилось.
— Люди Яррама выстроены у Прибрежных Казарм, господин Командующий, — доложил одетый в черное гонец, появившийся в дверном проеме. — Через несколько минут его лазутчики начнут снимать часовых.
В небольшой, заполненной народом комнате произошло вдруг какое-то движение, все чего-то ждали. В свете закрытых абажурами ламп, стоявших на полу, лица людей казались напряженными или, наоборот, нарочито спокойными, на некоторых была написана ненависть, хотя их обладатели всего лишь натягивали перчатки, или закрепляли на поясе мечи, или просто завязывали шлемы.
— Прекрасно, — произнес Мазарет, поворачиваясь к двум мужчинам в одеждах чернорабочих. — Вы и ваши люди знают, что им поручено?
— Разумеется, — ответил один из них. Подтянутость этих людей и исходящая от них угроза несколько не вязались с их благодушным видом. Это были лучшие шпионы Коделя, они поселились в Беш-Дароке больше года назад и неустанно следили за врагом, замечая все его слабости и достоинства в ожидании сегодняшнего дня.
— Будьте быстры и безжалостны, — продолжал Мазарет. — Никто из них не должен успеть поднять тревогу.
Оба сдержанно кивнули, подошли к двери и выскользнули в ночь. Когда они исчезли, Мазарет отдал последние приказы своим офицерам и Цебрулю, лейтенанту-знаменосцу, который должен был возглавить наступление на Железные Казармы. Все они пошли по коридору, ведущему к задней двери, в комнате остались только Мазарет, его помощник и Медзин.
Командующий посмотрел на мага:
— Что творится во дворце? Ты узнал что-нибудь еще?
Медвин вздохнул, поскреб седую бороду, сегодня наконец подстриженную и причесанную.