Невозможные янтарные глаза рассматривали ее.
«Хорошо. Значит, все идет как надо».
Керен увидела, как лицо Бардоу мгновенно осунулось от горя. Огромная женщина развернулась, словно готовясь пройти через зал, но мгновенно растворилась в тенях. Когда оставшийся после нее туман превратился в тонкие струйки пара, на полу осталась лежать девушка. Бардоу бросился к ней.
Керен сидела замерев, чувствуя только руку Нерек на плече. Потом она посмотрела вокруг, увидела город, холмы и далекие поля, и она ощутила невероятное, ни с чем не сравнимое облегчение. Наконец-то рассвело.
Эпилог
По океану смерти,
К нам приближаясь, подплывает боль.
ОДИН
После тяжелой езды по полям, усеянным кровавыми ошметками битвы, Джилли нашел Командующего на стене форта. Тот сидел у дымящего костра, держа в левой руке кувшин с вином, пока лекарь обрабатывал его правое плечо. Мазарет тепло поприветствовал Джилли, налил ему вина, усадил рядом и поведал, что произошло ночью. Он рассказал, как их с Ясгуром разъединили, как потом они сумели сойтись вместе и общими силами двинуться в атаку. Оказалось, что посреди обломков форта бушует магическое сражение, а с неба двадцатками обрушиваются летучие твари.
Когда могонцы дрогнули и в панике побежали, Мазарет с Ясгуром сумели перестроить оставшееся войско и двинуться на форт, но они пришли слишком поздно. С подножия холма, где из последних сил держались могонцы, Мазарет увидел, как светящаяся фигура забрасывает чье-то тело на спину ночного охотника, а потом усаживается сама. Несколько взмахов могучих крыльев, и они растворяются в сером небе…
Мазарет умолк, а лекарь закончил свою работу и ушел. Командующий упирался теперь локтями в колени, глядя перед собой пустым холодным взглядом.
— Я знаю, почему ты здесь, Джилли. Ты и слова не сказал, только слушал мою болтовню. — Он медленно втянул в себя воздух. — Она мертва… так?
Джилли почувствовал, как внутренняя боль души перерастает в беспомощную ярость, и он проклял Бардоу, возложившего на него эту миссию.
— Да, — просто ответил он. — Но она не была побеждена…
— Как?..
— В башне над Высокой Базиликой завязалась битва. Она сразила одного из Порождений Демона и вернула Хрустальный Глаз Керен, а потом…
Мазарет поднял руку, прося его замолчать:
— Этого слишком много, чтобы понять… и слишком мало.
Он допил свое вино, молча поднялся и пошел прочь от костра. Джилли проследил за тем, как он подходит к молодому деревцу, под которым паслась дюжина лошадей. Мазарет отвязал одну и через миг уже ехал прочь от руин, по пологому склону холма в сторону Беш-Дарока. Добравшись до подножия холма, он повернул коня на юго-запад и бешено поскакал, словно надеясь догнать солнце.
Джилли услышал шаги за спиной, обернулся и увидел приближающегося Ясгура.
— По силам ли ему это горе, Джилли? — спросил тот.
— Нет, — ответил Джилли безразличным голосом. — Не по силам, но он в конце концов справится.
«…Возможно, тогда я смогу рассказать ему о его брате».
На всем огромном пространстве полей и вытоптанных лугов начали загораться погребальные костры, но всадник так ни разу и не оглянулся.
ДВА
С балкона, находящегося посреди Башни Ночи, Алель смотрела вниз, на сады Утренних Дворов. Птицы летали под полуденным солнцем, пара овец паслась на лужайке, одинокий садовник возился с пышным кустом, покрытым роскошными фиолетовыми цветами. Но ее не радовало это зрелище. Девушку снедало ощущение пустоты и одиночества, которое не могли разогнать ни цветы, ни блюдо с фруктами, стоявшие в ее спальне.
Она не хотела быть инструментом в руках судьбы, так она заявила дяде Волину, когда он пытался увезти ее из Уметры. Но последовавшие за этим события все-таки навязали ей эту роль, а теперь Командующий и Принц Ясгур предлагали ей корону.
«Я была рабой Матери-Земли, — хотелось закричать Алель. — Как вы можете предлагать трон марионетке божества, жаждущего только мести?»
У нее за спиной зазвучали шаги… Таврик. Он все еще был в боевых доспехах, но теперь поверх них наброшен темно-синий плащ. Не было нужды спрашивать, как он себя чувствует, он смотрел пустым взором усталого и давно не высыпающегося человека. Юноша взял с блюда у кровати персик своей металлической рукой и вышел с ним на балкон. Несколько мгновений он стоял молча, разглядывая замок и Высокий Шпиль с черными провалами окон. Потом пылко произнес:
— Хотел бы я иметь твою силу!
На глаза ему навернулись слезы. Опустив голову, он закрыл лицо живой рукой, опираясь искусственной о перила балкона. Надкушенный персик упал на плитки пола.
— Враги… становятся друзьями… — пробормотал он, голос его дрожал. — А потом друзья оказываются… врагами… а м-мой настоящий отец… чудовищем…
Сердце Алель защемило от жалости к нему, этому мальчику, вынужденному взвалить на свои плечи обязанности мужчины. Она притянула к себе его голову и нежно прижала ее к груди, а потом она сделала единственное, что еще можно было сделать.
Она стала слушать его.
ТРИ
— Мы можем разрушить его тело и разум! — злобно произнес Трэлор. — Я счел бы это самым приемлемым, учитывая, что его твари сделали с моим городом.
— Последствия будут непредсказуемы, — возразил Кодель. — Возможно ли, чтобы та часть Повелителя Сумерек, которую он несет в себе, нашла другого хозяина? И что произойдет тогда?
— Да, — согласился Гразаан. — Лучше всего пока держать его в кандалах и заняться его судьбой позже.
Все три Повелителя Теней посмотрели на Бернака, ожидая, что скажет он. Он улыбнулся.
В темной комнате, глубоко под Базиликой, Истрегул Черный Жрец, болтался перед ними в специально сооруженной клетке. Подвешенная на тяжелых цепях, тянущихся из-под потолка, клетка плотно охватывала его тело, оставляя открытым только лицо. Его глаза сверкали и вращались, рот кривился, произнося ругательства и проклятия, но все это происходило очень медленно, а голос был едва слышен, просто невнятное бормотание без смысла и значения. В наложенном на него заклятии время почти не двигалось.
— Я согласен, — объявил Бернак. — Но каковы теперь будут наши цели? Мы бросаем все, что мы делали, чтобы Повелитель Сумерек стал одним целым? — Он по очереди оглядел все лица и кивнул. — Полагаю, нет. Значит, нам придется иметь с ним дело.
— Можем ли мы использовать Переплетения Душ таким способом, чтобы это не повлияло на нашу сущность? — спросил Кодель. — Наверное, необходимо заставить Слуг заняться этой проблемой.
Все головы согласно закивали.
— А пока что, — продолжил Бернак, — необходимо разработать план захвата нашего собственного дома. Наш торопливый брат имел все необходимое, но он умудрился подорвать доверие и уважение кланов и оставить нас ни с чем. Но имеется кое-какая идея.
Гразаан холодно улыбнулся:
— Горла и Кешада.
— Горла и Кешада, — повторил Бернак. — Ясгур и эти повстанцы слишком слабы, чтобы бросить вызов северным правителям, с нашей помощью или без нее. К тому времени, как они ощутят в себе силы, Горла и Кешада будут готовы, а также и наши новые армии. В которых, как утверждают Слуги, будет множество преданных нам душ.
Гразаан и Трэлор переглянулись.
— Мы начинаем прямо сейчас, — объявил Трэлор, и они с Гразааном ушли.
Кодель задумчиво посмотрел на Бернака.
— Ты им веришь? — спросил он.
— То есть выполнят ли они то, что должны? Да. Также я полагаю, они найдут какую-то выгоду для себя.
— Разумеется, — пробормотал Кодель. — Я должен пойти собрать оставшихся Слуг и поручить им разрешение проблемы с Переплетениями Душ.
Он ушел, оставив Бернака с заключенным в клетку Истрегулом и его собственными мрачными мыслями.
«Тебе должно хватить этого, — невольно подумал он. — Мы не станем платить тебе забвением».
Но единственным ответом ему было молчание, глубокое таинственное молчание.