— Мы делали, — сказала я и ахнула от удивления. — Мы сделали это. Наконец-то у меня прояснилась память.
Он не ответил. Его пальцы запутались в моих волосах, а рука обхватила весь мой затылок. Впервые за долгое время я почувствовала себя как дома. Я чувствовала себя успокоенной, и мне казалось, что все вокруг меня выстроилось в ряд.
А потом он приподнял мою голову, отстранился, посмотрел на меня сверху вниз, и, наконец, Люк Ланкастер поцеловал меня.
Это было именно то, чего я хотела.
Знакомое, ожидаемое, но ожидаемое по тому, как вспышка молнии сверкнула в потемневшем небе. Это вызвало желание в каждом нерве моего тела и отправило меня в бесконечность возможностей.
Люк не был для меня незнакомцем. Я любила его. Я чувствовала это своим сердцем и тем, как он обнимал меня, когда его рот впился в мой. Сначала мы были нежны, как будто испуганные повторным открытием тел друг друга. Но через несколько мгновений мы стали еще горячее и настойчивее.
Я поймала себя на том, что цепляюсь за него, прижимаю к себе так крепко, словно держусь за свою собственную личность. С каждым движением его языка по моему, с каждым горячим дыханием, которым мы обменивались, с каждым шепотом или комком, застрявшим у нас в горле, я чувствовала себя ближе к пониманию того, кем я была на самом деле.
Мои воспоминания, все они, промелькнули просто вне досягаемости. Я крепче зажмурила глаза и почувствовала ширину его груди, такой широкой и мощной, зная, я уже проходила это раньше.
И я почти поймала себя на этом. Почти ухватилась за эти воспоминания.
Но как только я почувствовала, что мой разум открылся, рассеивая тьму яркими, пронзительными лучами моей жизни, он захлопнулся.
— Черт, только не снова! — Харлоу зашипела позади нас. — Вы двое никогда не научитесь. На этот раз из-за тебя ее точно убьют, гребаный идиот!
И с этими словами все отлетело от меня, а Люк отпрянул назад, как будто обжегся.
Снова отвращение отразилось на его лице, и я осталась одна в темноте внутри своей головы.
Глава 9
— Я не могу поверить в эту хрень, — выплюнула Харлоу, стоя перед нами, уперев руки в бока и широко расставив ноги. Она была зла, и я не знала, почему. Теперь мы сидели на расстоянии доброго фута или полутора друг от друга и не смотрели друг на друга. — Ты и так ходишь по лезвию ножа после прошлого года.
Она разговаривала с Люком.
— Ты знаешь, насколько близок к тому, чтобы тебя исключили, и что потом?
— Тяжелая жизнь, выполняя черную работу на Высших в твоем городе?
Прежде чем он успел ответить, она повернулась ко мне и сказала:
— Из-за твоего идиотского поведения тебя чуть не убили в прошлом году. Ты склонна к суициду? Ты знаешь, что сделали бы Ремингтоны, если бы нашли тебя здесь? Или что они сделали бы с ним?
— Боже! Ты такая чертова дура. Ты сказала мне, что собираешься держаться от него подальше.
— Я думала, ты ничего не знаешь о моей жизни, — съязвила я, не в силах сдержать собственный гнев, который совпадал с её. Просто я была не в настроении разглагольствовать, как она. Я была слишком отвлечена ощущением припухлости в моих губах и пульсацией в нижней части тела.
— Я сказала, что знаю тебя, — огрызнулась она мне в ответ. — Я действительно знала тебя, просто не настолько хорошо. Но я знала тебя достаточно, чтобы понять, что ты выделяешься среди остальных. Ты всегда отличалась от других, от этой стервозной морды, Виктории.
— Она и есть стерва, — сказала я, на мгновение отвлекшись от того, насколько сильно она мне не нравилась.
— Мы можем перестать говорить о ней?
— Она никто. Она бессильна, — сказал Люк хриплым от боли голосом. — Я облажался. Харлоу права. Я поклялся, что не собираюсь делать этого с тобой снова, Уиллоу. Я не могу быть причиной того, что Ремингтоны заставят тебя исчезнуть.
— Что случилось в прошлом году? — спросила я. Я ненавидела то, каким туманным все это было. Я ненавидела, как мало мог ухватить мой мозг, когда мысли и чувства кружились вихрями силы торнадо.
— Так не должно было быть, — начал говорить Люк, но за живой изгородью я услышала какой-то шум. Звук нескольких взволнованно переговаривающихся голосов.
Из-за изгороди донеслось, как кто-то окликнул меня по имени. Сначала Виктория, без особого энтузиазма, а затем присоединились голоса Александра и Рома. Голос Александра звучал сломленным, испуганным. Какой бы фальшивой ни казалась мне наша помолвка, в этот момент его забота выглядела искренней.