- Невеселая картинка, - проворчал Пьер, укладывая сухие ветки для костра. - Одна грязь, и ничего похожего на жизнь.
- А ты думал, что мы отправляемся на курорт?
Я уже принес свою долю веток и теперь беззаботно валялся на клочке зеленой травы, которая здесь еще росла.
- Что такое курорт?
- Курорт? - я перевернулся на живот, положил подбородок на руки и мечтательно зажмурился. - Это такое место, друг мой, где много теплого солнца и мягкого песка на берегу моря.
Это такое место, где много раздетых женщин, сладкого мороженого и масса всевозможных удовольствий. Где не надо постоянно бояться опасности и нелюдей. Единственно, что там плохо, так это то, что могут увести одежду.
- Счастливая земля, - вздохнул Пьер. - Я бы хотел побывать там.
- Может, когда-нибудь и попадешь. А пока давай хоть немного просушим одежду и закусим.
Мы немного просушились и подзаправились.
- Ну что? Передохнем и пойдем?
Пьер был не против, только спросил:
- Жрать-то что будем? В болотах ничего нет!
- Протянем.
Накопленной нами энергии должно хватить надолго. Можно дать желудку команду, и он перестанет посылать в мозг голодные сигналы.
Но я полагал, что до этого дело не дойдет. Я прикидывал, что при нормальном ходе дела мы задержимся в болотах максимум на неделю. А столько варркан может спокойно обойтись без пищи.
- Файон, - Пьер валялся рядом со мной, задумчиво глядя на моросящее небо. - Я знаю, что ты не такой, как мы, варрканы. И я знаю, что тебе известны вещи, которые мы, варрканы, отвергаем Кодексом Чести. Что значит любить?
Болезнь Пьера начинает прогрессировать, если он способен задавать такие вопросы. Если Шимес настолько сильно поразила его сердце, то будет опасно находиться рядом с ним, когда мы, наконец, доберемся до этой ведьмы.
- Вот ты, например, - продолжал Пьер, что ты чувствуешь, когда любишь свою Илонею?
- Чувствую? - я вскочил на ноги и заорал: Конечно, я чувствую! Я чувствую, что твое сердце начинает бешено колотиться, едва ты вспоминаешь Шимес! Ты влюбился в нее по самые кончики ушей! Ты предаешь Аматия! Как ты можешь любить эту женщину?
- А как ты любил Илонею в любых ее образах? - Пьер резко поднялся.
- Да! Но она... она...
Я весь кончился. Пьер был прав. И чего я взбеленился? Человек влюбился вопреки главному своему закону, а я лезу со своими нотациями. Чем я лучше его!
- Вот видишь, Файон. Ты начинаешь понимать, что я обыкновенный мужчина, а Шимес обыкновенная женщина.
- Так ты действительно влюблен? - пыл мой угас, и теперь я пытался разобраться в чувствах друга.
Варркан пожал плечами.
- Не знаю! Я только могу сказать, что с тех пор, как я увидел ее образ в твоем сознании, мне приятно о ней думать. Я понимаю, что она наш враг, что она опасна, но не могу ничего с собой поделать.
М-да. Это слишком серьезно, чтобы я мог понять эти чувства. А-а, ну и черт с ним, пускай любит, может быть, все закончится как надо.
- Ладно, хватит расплываться. Пора идти.
Единственное, что я тебе могу обещать, Пьер: когда мы выловим Шимес и обезвредим ее, я попрошу Аматия оставить ей жизнь. А там разбирайся сам.
- Значит, ты не станешь убивать ее?
- Я постараюсь воздержаться от этого. Она все-таки дама. А теперь пошли и не будем больше поднимать эту тему.
Затушив костер и развесив на себе амуницию, мы, поплевав на мокрое небо, перешли границу, отделяющую нормальный мир от болота Черных Облаков.
Это название недаром имело такой гнетущий оттенок. Говорили, что именно в темных облаках, висящих почти у самой земли, зарождаются нелюди. Отсюда и название соответствующее.
Болото ничем не напоминало мне ту водяную грязь, в которую я попал во второе пришествие. Болото Черных Облаков было более сухим, и довольно часто нам попадались относительно чистые участки. По ним мы и старались двигаться в глубь территории. Где-то там, за Сухим Лесом, лежала конечная цель нашего рейда.
А пока нам приходилось постоянно быть наготове. Болото Черных Облаков не то место, где можно спокойно идти и насвистывать арию варяжского гостя. Здесь в любую минуту нас могла подстерегать опасность.
Я замкнулся в себе. Для меня пропали все ненужные мысли. Только одну щелку оставил я в своем замкнутом мире. Сознание сцепилось с сознанием Пьера и держало нас вместе. Ноздри старательно ловили малейшие изменения в воздухе. Глаза выхватывали подозрительные тени и посылали их в мозг, где они тщательно изучались, и, соответственно, давался ответ, подымать тревогу или спокойно двигаться дальше.
Пока все шло нормально. Пьер был в таком же состоянии, как и я, и его органы чувств точно так же шарили вокруг. Иногда наши сознания натыкались друг на друга, и я чувствовал мягкое пожатие и улыбался.
Раньше мне почему-то казалось, что варрканы, путешествующие вместе, приносят друг другу только лишние неудобства. Но то ли я был неправ, то ли Пьер был хорошо притерт ко мне, я, наоборот, чувствовал надежность нашего спаянного союза. И надеялся, что варркан чувствует тоже самое.
Я уже почувствовал что-то странное впереди и только собирался предупредить Пьера, как он сам разорвал наше молчание.
- Впереди, шагов двести, сведений нет.
Нормальным языком это означало, что впереди показался объект. Расстояние до объекта около двухсот шагов, и Пьер не имеет в своем мозгу матрицы, содержащей описание этого существа. Попросту он ни разу с таким не встречался.
Я имел немногим больше. С существом, которое в данное время торопливо приближалось к нам, я тоже не встречался, но в моем мозгу было его имя. Гемор. Коренастое существо человеческого роста, с нечеловеческими возможностями. В отличие от остальных нелюдей весьма неохотно нападает на людей, предпочитая более легкую и спокойную добычу в виде мелких грызунов.
В каком-то роде он был даже мне симпатичен. Несомненно, гемор приносил определенную пользу и его с большим трудом можно было считать нелюдью. Но тем не менее именно нелюдью он и был. В минуты раздражения гемор становился неуправляем и весьма опасен для людей.