Мои слова только еще больше разозлили его.
Он показал желтые зубы и пахнул мне в лицо каким-то чесночным соусом.
- С Шимес я разберусь сам. После твоей смерти она снова захочет меня.
- Почему ты так думаешь? - Господи, этот психопат действительно меня зарежет. Даже если меч останется обыкновенным, он снесет мне голову одним ударом.
Эти и другие неприятные мысли лезли мне в голову, когда Милах сделал короткий замах.
Я вздохнул с облегчением, когда в дверях появилась Шимес. Честно говоря, я даже не думал, что когда-то буду так рад этой женщине.
Увидев, что происходит, она замерла и, подавшись вперед, крикнула:
- Милах! Не сметь!
Я поблагодарил Бога и Шимес, и нагло улыбнулся щербатым ртом. Не стоило мне этого делать. Милаха доконала моя наглость. Глухо ухнув, он вогнал мне в шею меч, и я даже почувствовал, как железо врезается в стену.
Если кому-нибудь рубили голову, тот поймет, что я чувствовал. Холодная сталь обожгла шею, прошла ее насквозь и снова вышла по намеченному маршруту.
Я захлопнул глаза и стал ждать, когда моя голова отделится от шеи и упадет на холодный камень этого старого города. И будут люди слагать песни о безвременной кончине героя-варркана, павшего от руки подлого предателя человечества.
Но что-то моя голова слишком долго падала. Я открыл глаза и увидел интересную композицию, с позволения сказать - натюрморт.
Милах стоял в поднятым "Лучшим", с откинувшейся челюстью и скатившимися на щеки глазами. За его спиной, прижав ладонь к беззвучно раскрытому рту, с не менее выразительными глазами стояла Шимес. А на противоположной стене, прикованный и истекший кровью, довольно щерился Пьер. Я моргнул, приходя в себя, и увидел немного изменившуюся картину. Милах готовился снова попытаться счастья, Шимес гневно вскинула руку, пытаясь остановить бывшего любовника, а Пьер снова висел без сознания. А может, он и не приходил в себя, а это всего лишь галлюцинации.
Хотя я готов был поклясться, что я жив.
Как ни странно, и как ни удивительно.
Внезапно все сорвалось с места. Милах вспорол мечом мой живот, Шимес что-то закричала, а я снова в одно мгновение стал мертвецом. И, как опять оказалось, зря. Теперь я видел все до мельчайших подробностей. Меч в руках Милаха приблизился к моему животу, бережно распорол расстегнутую куртку, затем, слегка обжигая, раздвинул кожу и вошел внутрь. Если бы не серьезность ситуации, я бы рассмеялся от счастья и щекотки. "Лучший" ничего не сделал своему хозяину. И это был приятно. Так приятно, что я плюнул в гнусную рожу Милаха всей своей накопившейся кровяной слюной.
Милах, в свою очередь, выпустил меч из рук, шагнул назад, как-то медленно и неестественно опрокинул стоящую за ним Шимес, и оба они покатились по каменному полу.
Шимес первая вскочила на ноги и бросилась ко мне.
- Ты жив??
Приятно чувствовать хоть какую-то заботу о своем здоровье.
- Пока да, но хотел бы, чтобы меч вытащили из моего брюха.
Я действительно ощущал некоторый дискомфорт от того, что меч торчал во мне. Словно ножик в рождественской индюшке. Хотя, честно говоря, я никогда не видел, как ножи точат из индюшек. Просто это сравнение показалось мне наиболее удачным.
Шимес отважно, что, несомненно, было ее плюсом, взялась за меч и, с силой потянув, вытащила его из меня. Одновременно мы посмотрели на то место, где только что побывал "Лучший" и, по всем признакам, должна была находиться колотая рана. Но там ничего не было. Ровным счетом ничего. Я не имею в виду мой пупок, который просто развязывался от смеха.
- Ты смеешься, варркан? - ошалевшая Шимес уже не знала, какие ей сделать глаза.
Я ничего не ответил. Собственно, мне и говорить-то было нечего. Я понимал гораздо меньше, чем все они, вместе взятые.
Шимес прикоснулась рукой к тому месту, откуда вышел меч, и я подумал, что все начинается снова. Но ведьма сразу же отняла ладонь и замерла.
- Я думала, что знаю тебя хорошо, но сейчас понимаю, что ты и впрямь очень велик.
Я не стал ее разубеждать. Как хочет, так пускай и думает.
- Но ты все равно будешь моим.
Вот нашла на нее эта блажь. Хочется ей, и все тут!
Я даже пожалел о своем поведении с Шимес в нашу первую встречу. Если бы я был с ней немного построже, то все могло бы быть совсем иначе. А теперь мне придется отдуваться.
Шимес резко повернулась к Милаху и впилась в него своими глазищами.
- Ты! Мразь! Как ты мог ослушаться меня?!
Свою госпожу!
С каждым словом ведьма делала шаг к Милаху, а он испуганно пятился назад, глядя, как Шимес дотрагивается до своего перстня.
- Я уничтожу тебя сейчас же! Ариэс! Малщидал!
- Шимес! - крикнул я.
- Что тебе, варркан?
Не знаю, что меня дернуло, но я подумал, что это важно:
- Оставь его, Шимес.
Ведьма внимательно посмотрела мне в глаза:
- Почему я должна выполнять твою просьбу? Милах пытался убить моего будущего мужа и достоин смерти.
- Все это правильно, но все равно, пусть пока живет.
- Но почему?
Потому, что я хочу сам посмотреть, что скажет Милах, когда я буду откручивать ему голову и еще кое-что. Я это подумал, но сказал совершенно другое.
- Потому что именно Милах будет подавать мне домашние тапочки.
Шимес благосклонно отнеслась к моей просьбе.
- Хорошо, варркан. Но пока он не подает тебе тапочки, и поэтому будет находиться в тюрьме. Убрать его.
Боболокам не надо было повторять дважды.
Они подхватили обмякшего Милаха, который действительно стал отставным любовником, и куда-то поволокли. Мне бы очень хотелось посмотреть, куда.
- Скажи, Файон, - ладонь Шимес довольно бесцеремонно легла на мой пупок. Очевидно, ведьма уже представляла меня своим мужем. Как тебе удалось остаться в живых?
Я дал волю своему разыгравшемуся воображению:
- Все дело в том, уважаемая...
- Называй меня просто милой, - потребовала Шимес, и по ее сжатым губкам, я понял, что мне придется сделать это, если я хочу выбраться отсюда.
- Хорошо... Милая. Так вот. Дело в том, что я не просто варркан. Я великий и могучий волшебник, который был послан Создателем, чтобы судить споры мирские между королями. Моя власть безгранична и ужасна. Я могу...
- Дурашка, - Шимес потрепала меня по щеке, и я заткнулся. - Зачем ты говоришь мне неправду? Я же полностью изучила тебя и твое сознание. Неужели ты думаешь, что я поверю в этот бред с Создателем?