Однако она сказала:
— Это просто камень. Один из многих.
— Нет, не просто! — помрачнев, возразил Эзархад. — Ты разве не узнала? Это же Эйдолит! Вы, альвы, сами сотворили его…
— Мы, альвы, творили много всякой всячины и не всегда добивались успеха. Если эту побрякушку действительно создали люминеты, они сделали это без моего ведома и без учета моих знаний.
— Этот камень, — сказал Эзархад и поднял Эйдолит кверху, — сотворили алариты в горном храме только для того, чтобы хранитель Кетраксис не был незаменимым и мог возложить свой труд на плечи другому. Разве не тягостно сидеть тут в одиночестве целую вечность? Может, пойдешь отдохнуть и возложишь на кого-то другого ношу тюремщика?
— Я никуда отсюда не уйду, — спокойно заявила Охранительница. — Кроме меня никто не сможет понять Кетраксис и плененную ею душу. Много столетий я прождала тут смены и каждый день все лучше и лучше понимала, какие качества требуются моему возможному преемнику, чтобы усмирить и усыпить Кетраксис. Вижу, что ни ты, Уничтожитель Судеб, ни твой камушек не обладаете этими качествами.
Эзархад не выдержал, нахмурился и проговорил:
— Не стоит надо мной издеваться.
— Ограниченному уму реальность часто представляется издевательством, — сказала Охранительница. — Я не издеваюсь над тобой, Уничтожитель Судеб, а скорее сочувствую, потому что ты плохо в себе разбираешься и еще хуже умеешь держать себя в руках.
Эзархад снова улыбнулся. Ему уже многие такое говорили — и всех их постигла одинаковая участь.
— Мне незачем в себе разбираться, — самодовольно проговорил он. — Достаточно покорить весь мир своей воле!
— Тот, кто разобрался в себе, понимает, что ничего покорять своей воле не нужно. Тем более весь мир.
— С меня довольно! — воскликнул Эзархад. — А ну-ка убейте эту ведьму!
Из-за спины донеслось перешептывание, а потом вперед бросились демоница и фыркающий и утробно рычащий четвероногий изверг. Обутые в сапоги ножонки демоницы ступали осторожно — она кралась, как вор в чужом доме. Эти двое слуг Эзархада поднялись на площадку перед портиком и тут же набросились на неподвижную, не издававшую ни звука Охранительницу.
Движения люминетки были быстрыми и четкими — древнее боевое и магическое искусство альвов в деле. Эзархад даже не успел осознать увиденное. Люминетка попятилась, повернулась к наступавшим врагам боком, внезапно отставила ногу, вытянула вперед руки и пригнулась, очевидно, приняв какую-то оборонительную позу.
Потом она топнула ногой. Этого хватило, чтобы вся долина вокруг нее содрогнулась от мощной и стремительной ударной волны.
Земля под ногами атакующих заходила ходуном, как разбушевавшееся море, и они попадали: демоница подлетела вверх тормашками и неуклюже растянулась в пыли, а шестиногий дьявол с руганью повалился у подножия лестницы.
Эзархад тоже чуть не упал. Судя по шуму позади, некоторые в его свите все-таки рухнули на землю. Устроившая подземный толчок Охранительница приняла теперь прежнюю непринужденную позу.
— Уходи, — сказала она опять. — Даже если убьешь меня и сделаешь то, зачем пришел, исход тебя не обрадует.
— Убить ее! — проговорил Эзархад и отступил в сторону.
Воины Эзархада бросились на одинокую люминетку, но справиться с ней было непросто.
Казалось, ее слушались горы и скалы. Сначала она отразила нападение еще двумя сильными подземными толчками — просто топнула своей ничем не выдающейся ногой. По большей части воины Эзархада повалились наземь или зашатались, как пьяные, стараясь удержать равновесие. Сам Эзархад еле устоял, когда земля затряслась. Еще до того как упавшие успели подняться, Охранительница простерла руки и словно ухватилась за невидимые тросы, протянутые к каменистым горным склонам по обе стороны от нее. Она с силой дернула за эти воображаемые тросы, и со склонов к входу в Берлогу Кетраксис понеслись лавины камней. Эзархад поскорее отступил подальше от того места, где на его воинов обрушился камнепад. Многие слаанешиты последовали его примеру, но некоторые не успели — и были раздавлены или отброшены прочь.
Один Адский Наездник послал своего скакуна в объезд, еле уворачиваясь от падавших камней, а потом дал шпоры, и ящер запрыгал по куче глыб, наваленных теперь перед входом. Хитрец явно задумал перебраться через препятствие и наброситься на люминетку-хранительницу с дальней стороны. На какое-то время он скрылся в облаке пыли над завалом, но вскоре Эзархад увидел, как Адский Наездник внезапно вылетел из-за кучи — прямо на спине ящера, с которым его навеки связали магические узы. Вопль наездника и рев скакуна оборвались в миг, когда оба с силой ударились о камни и разбились вдребезги.