Фабиан, Гилфалас и Бурин начали бледнеть. В следующую секунду они стали прозрачными, и сквозь них можно было увидеть очертания башенных зубцов, даже структуру камня. Затем они исчезли, будто и не стояли там.
Ким остался наедине с пустыми доспехами Азратота и мертвым Талмондом, чьи глаза уставились в небеса.
- Кто-то должен отнести его вниз и предать земле, - сказал Ким.
Он не заметил, что говорит вслух. Внезапно оказалось, что он здесь не один.
- Ты не можешь взять на себя ответственность за все судьбы мира, маленький фольк, даже если ты и носитель седьмого кольца, - сказал Эльфийский Князь.
- О! - только и воскликнул изумленный Ким.- Откуда вы пришли?
Арандур улыбнулся.
- По-моему, остались только мы, - продолжил он, не ответив на вопрос. - Не значит ли это, что нам следует держаться вместе?
- Итак, власть Тьмы побеждена? - спросил Ким. - И Азантуль... и дракон?..
- О нет, - ответил Князь. - Азантуль лишь изгнан и непременно вернется. И будет новая битва, когда Хельмонд, сын Талмонда, поднимет меч своего отца. Дракон опустошит местность, которую потом назовут Разрушенной страной, затем Высокие Стены Мрака будут снесены, а магия людей, гномов и эльфов создаст Ограничительный Пояс, который отделит темных эльфов от Среднеземья на тысячу лет.
- И фольк появится через... через триста пятьдесят лет?.. Ах, как бы я хотел это увидеть, - сказал Ким.
Высокий Эльфийский Князь покачал головой.
- Всему свое время, - повторил он. - А сейчас нам время искать дорогу назад.
- Домой?
Но разве может он, оказавшийся где-то между мирами, когда-нибудь снова попасть домой?
Арандур взял его за руку. Они проходили между деревьями, где в ветвях пели птицы.
- Домой, в Эльдерланд.
- Ах, Алексис, старый осел! Я ужасно рад, что отыскал тебя.
Альдо было так хорошо, что от радости хотелось плакать. Осел смотрел на него так, будто хотел сказать: "Нашел время!" Впрочем, он на мгновение утратил свое обычное дурное настроение. Вероятно, он так долго плутал среди времен и миров, что был рад встретить любое знакомое лицо, пусть даже это был и его хозяин.
- Ты скверно выглядишь, - пожалел его Альдо. - Тебя что, никто не кормил?
Альдо говорил лишь затем, чтобы осел не разгадал его намерений, пока он пытается ухватиться за обрывок веревки. Но тот позволил захомутать себя без сопротивления.
- Теперь пошли, хороший ты мой. Посмотрим, как завоевывают землю.
Он легонько потянул за веревку. Животное заупрямилось, вскинув голову. Но у Альдо создалось впечатление, что такое поведение осла спровоцировало не врожденное упрямство. Ему показалось, что Алексис чего-то ждет. Да, кто-то спускался по Проходу. Сначала Альдо разглядел лишь фигуру, одетую во что-то светлое, затем он распознал в ней юную девушку-фолька. Сквозь светлые, немного взъерошенные волосы выглядывали заостренные уши. Ее глаза были широко распахнуты, словно она смотрела на мир впервые.
- Привет! - крикнул ей Альдо.
Она вздрогнула и остановилась.
- Не убегай! - попросил юноша. - Я ничего плохого не сделаю. Подожди!
Быстрыми шагами пошел он к ней. Алекс следовал за ними, как ягненок. Девушка продолжала стоять и молчала. Альдо, приблизившись к ней, откашлялся.
- Привет, - повторил он. - Меня зовут Альдо, точнее, Альдерон. А это мой осел Алексис. А как зовут тебя?
Девушка посмотрела на него, затем на осла:
- А-Алексис.
- Нет, тебя не могут так звать. У тебя что, нет имени?
Она пожала плечами.
- Яди, - произнесла девушка. - Меня зовут Ядира.
Теперь он увидел и остальных. Они двигались с повозкой, в которую был впряжен пони. Сначала все это походило на мираж, но затем послышались низкие голоса мужчин, радостный смех детей и болтовня женщин. Недаром фольки слывут большими сплетниками.
Альдо огляделся. Вокруг поднимался туман. Перед ними раскинулась земля, высились волнообразные холмы, покрытые лесами, перелесками, пересекаемые ручьями и реками. Зеленая земля лежала не тронутая прошлым, ничем не обремененная.
Альдерон взял Ядиру за руку.
- Пойдем, - позвал он, - домой, в Эльдерланд.
Они спускались по древней дороге, держась за руки.
КРУГ ЗАМЫКАЕТСЯ
Чтобы понять конец всей этой истории, вернемся в один удивительный день поздней зимы 778 года по летосчислению фольков, которое имеет право существовать, как любое другое. Представьте, что мы находимся в комнате с камином в доме хранителя, в непосредственной близости от Нового Музея, уже четыре столетия называющегося так. Аромат летнего вина, перемешанный с запахом табачного дыма, заполняет комнату. Трое сидят, склонившись над смятым засаленным куском пергамента: юный фольк с вьющимися волосами, глядя на которого никак нельзя сказать, что он является хранителем и членом Совета Эльдерланда, тучный пожилой торговец, смущенно крутящий в пальцах великолепную пенковую трубку, и пожилая упитанная женщина-фольк.
- Это довольно трудное предложение, - сказал Ким. - Перевести следует примерно так: "Фабиан Пятый Алексис" - это его второе имя или что-то вроде того. "По милости Отца и Матери и по призыву войска"... нет: "По требованию войска император приглашает по случаю своей коронации кого-либо из членов Совета Эльдерланда в первый день месяца импримис в город Великий Ауреолис". Месяц импримис - первый по календарю людей, но третий по нашему, и его мы называем "весенник", - пояснил Ким.
- Но первый день месяца весенника, это ведь уже через четырнадцать дней, - сказала госпожа Мета.
- Подождите, здесь еще что-то написано, - заметил Ким.
Размашистый почерк, несомненно, принадлежал кому-то другому. Ким нахмурил лоб.
- Я не могу это прочесть, - произнес он. - Письмо так замусолено, дорогой Марти, а чернила расплылись так, что ничего не понять.
- Но все же это - приглашение на коронацию в Великий Ауреолис! сказал Март Кройхауф, словно оправдываясь.
Ким удивленно поднял брови:
- Я не думаю, что господину Фабиану во время этой церемонии понадобится наша помощь.
- Но с какой стати вообще будет проходить коронация? поинтересовалась госпожа Металюна. - Я думала, что господин Фабиан уже давно император!
- Император, да, - согласился Ким, так как не мог противоречить историческому ходу вещей. - Провозглашен на поле битвы. Со времен Хальмонда, в течение тысячи лет, ни с кем такого больше не случалось. Но по старинной традиции коронация бывает в первый день года. Фабиан может уже править, но лишь после коронации он станет в глазах Божественной Четы повелителем народов Среднеземья, - объяснил Ким.