— Данру, — поправил меня спаситель. — Мое имя Данру, и я мечтал бы услышать его из ваших уст.
Что-то внутри щелкнуло. Непонятка какая-то с их именами: то нельзя называть, то вдруг он сам представляется и оказывается, что мне не просто можно, но и нужно называть его по имени. В общем, иная культура, и потому нужно быть осторожнее.
— А вы уже ужинали? — невинно спросила я, переводя разговор со щекотливой темы. — Я, признаться, только завтракала, и то очень рано.
— О, — сделал вид, что смутился платиновый. — Как у вас на Земле говорят, приятного аппетита!
— Благодарю! — кивнула я и собралась уже углубиться в процесс поглощения, фактически уже поднесла к губами вилку с розовым ароматным, истекающим соком, мясом, как вдруг произошло нечто, что кардинально изменило мои планы.
Все айрины, сидящие за столом вскочили, выпрямились по стойке «смирно» и прижали к груди правую руку со сжатыми в кулак пальцами.
— Таори-дахак! — хором грянули они.
Да, и это название я сегодня слышала от доктора. Это же какие-то айринские крутыши, для которых, собственно, и ищут девчонок с редким ферментом. Вот бы посмотреть хоть на одного!
Опасайтесь так откровенно мечтать. Мечтам свойственно сбываться в самый неподходящий момент.
— Тао, венаи! Хорошего вам вечера! — знакомый голос опалил, взбудоражил, растревожил, заставил каждый волосок на теле встать дыбом.
Этого не может быть, потому что быть того не может! Я опустила на тарелку вилку с нетронутой рыбой и, наконец, подняла глаза на айрина, который стоял всего в метре и не сводил с меня пристального взгляда своих невозможных глаз-омутов.
«Вот мы и встретились, спаситель мой!» — практически простонало сердце.
А он… Он был удивлен.
— Отоми? — тихо спросил мой айрин. — Что делаешь ты среди всего этого?
И так спросил, словно нашел меня не в лучшем клубе города с достойными людьми, а как минимум в сточной канаве, на дне порока. Стало неприятно. Очень. Поэтому, гордо вздернув голову, я ему все же ответила:
— Я здесь рыбу ем. Или это уже преступление? — не дожидаясь его слов, все же донесла содержимое вилки до рта. Вот только удовольствия уже не получила: мясо показалось сухим и пресным, а лимон чертовски горчил.
— А я, пожалуй, задержусь и присоединюсь к вашей компании, — вдруг сказал мой спаситель, чем немало удивил своих земляков. А на Данру он посмотрел так, что тот молча уступил ему свое место.
Глава 4. Мой чужой айрин
За столом сразу воцарилась тишина. Мне показалось, что в присутствии таори-дахака никто даже лишних движений не делал. Девчонки словно заледенели, не сводя с моего спасителя восхищенных взглядов, а айрины вновь превратились в мороженый минтай. Только Данру что-то усиленно хотел мне сказать взглядом, но я его совершенно не понимала.
Я продолжала есть, практически не ощущая вкуса замечательной пищи. И иногда, когда случайно задевала вилкой о тарелку, звук заставлял вздрагивать. Он ощущался таким громким, не смотря на грохочущую музыку.
Парнишка-официант принес фрукты и шоколадный фонтан. Все потянулись к клубнике, и это немного разрядило обстановку. Моя рыба никак не желала заканчиваться, и наступил момент, когда я поняла, что не могу больше съесть ни кусочка. Отодвинула тарелку и долго, очень тщательно вытирала чистые руки салфеткой.
Там за стеклом на сцене диджей объявил медленный танец, и теперь в центре зала топталось не меньше сотни слипшихся парочек. Этот факт чрезвычайно заинтересовал спасителей. Всех. Но озвучить свой интерес смог только таори-дахак, потому что остальные по-прежнему молчали в его присутствии. Надо же, пришел и испортил людям вечер. Отдыхали ведь мужчины. Ну и пусть они не такие крутые, как «мой», но ведь имеют право расслабиться после трудового дня.
— Что там делают все эти люди? Почему так странно себя ведут и двигаются? — чуть хриплый, будоражащий голос раздался прямо над ухом. И вопрос, надо полагать, адресовался мне.
Я подняла взгляд и на доли секунды окунулась с головой в зеленую бездну. Невозможные глаза! Странно на меня действующие. Хотя, я вообще в его присутствии ощущала некую неадекватность, мне совершенно не свойственную. Тянуло ли меня к нему? Как магнитом. Хотелось прижаться и не отлипать никогда, впитывая в себя его надежность и уверенность. Может быть, это какая-то фобия развилась на фоне последних событий? Не исключено.
И я ответила самое умное, что пришло в голову в ту секунду:
— А?
Мой спаситель глубоко вздохнул, отчего крылья его идеального ровного носа слегка расширились, и произнес с нажимом, словно объяснял кошке, где ей следует ходить в туалет, чтобы не пачкать квартиру: