— Зачем он тебе? — и у меня перед глазами пробежали яркими картинками мечты Альвы. Она хотела быть, как Зарина. Хотела иметь слуг и лучших мужчин в своём окружении, и нисколько не любила Нирата.
— Он мне нравится. Он такой сильный и красивый, — начала объяснять Альва, стараясь разными ужимками изобразить влюблённую женщину. Но Альва была не такой, как Нарута, которая большей частью говорила то, что чувствует, всегда очень открытая и откровенная. Альва часто из себя кого-то изображала, пытаясь что-то для себя получить: внимание, любовь, какие-то блага. Я её любила и такой, но она не принесла бы счастье Нирату.
— Нет. Я не буду ему ничего говорить. Он Зарины, а ты лучше найди кого-то для себя.
И тут же к нам, точнее к Альве, стал приближаться весельчак Зэлэн. Он был немного хром и небольшой шрам, что шёл по правой щеке, делал его не очень привлекательным на вид. Но я знала его, как сильного воина, смелого и доброго. Когда нам случалось схлестнуться в тренировочном бою, он был очень осторожен. Я и решила, что он очень аккуратен с женщинами, никогда их не обидит. Чем не претендент на место постоянного мужчины? Мне даже хотелось подтолкнуть подружку ближе к нему, но она решила гордо отвернуться от него. Лёгкой походкой, обойдя его стороной, она сблизилась в танце с одним из приятелей Лилияна. Пусть не таким красивым, как Лилиян, но достаточно привлекательным и помоложе Зэлэна.
Я взглянула с немного сочувствующей улыбкой на Зэлэна. Он подошёл ближе ко мне, аккуратно взял мою руку и положил на свою левую щёку, слегка погладил моей рукой по ней. Потом с улыбкой спросил:
— А ты выберешь меня?
— Нет, — со вздохом ответила ему. Вероятно, он заметил моё огорчение и сказал:
— Не переживай обо мне. У меня всё хорошо, беляночка, — поцеловал мою ладошку, отпустил и тут же помчался в круг, продолжая брачный танец.
Я проводила его взглядом и задумалась. Как иногда тяжело не получать желаемое? Любить и быть отвергнутым. И Нират и Зэлэн — очень достойные мужчины. И, найдя любящую девушку, могли стать непревзойдёнными воинами. Я пожелала им найти таких девушек для себя.
Все эти размышления отвлекли меня от танца, и мой взгляд уже блуждал где-то под ногами у танцующих. А танец подходил к концу. Я подняла глаза и наткнулась на Колина, стоявшего рядом, и с надеждой смотрящего на меня. Он был разгорячён танцем, его взгляд был полон огня. Не дождавшись моего ответа, он опустился на колени.
Ну, нет! Мне не нравились отношения, как у Зарины. Как слуга он мне был не нужен, и как мужчина тоже. Мне хотелось оставить его в друзьях, но и это показалось мне мало вероятным. Я опустилась на колени перед ним и, заглядывая с улыбкой в его глаза, сказала:
— Я никого не выбрала сегодня. Ни из-за кого не дрогнуло моё сердце и не участилось дыхание. Но я ещё ни с кем не целовалась. Попробуешь разогреть меня поцелуем? Если у тебя получится, то я уведу тебя в свою ярингу, а если нет, то ты не будешь расстраиваться.
— Да, я согласен, — его взгляд разгорелся радостью, мы так и остались стоять на коленях друг перед другом.
Колин протянул ко мне руки, положил на лицо с двух сторон и стал приближаться для поцелуя. Наши губы соприкоснулись. Я не успела даже о чём-то подумать, как в моей груди возмутилась сила, и я почувствовала её желание оттолкнуть и даже, кажется, уничтожить смевшего прикоснуться ко мне. Я, пока не случилось что-то ужасное, оттолкнула руками Колина. Толчок получился довольно сильным, так как в тот момент та сила, что поднималась во мне, зашла в руки и их буквально распирало от мощи. Колин отлетел почти к самому костру, но успел отскочить от него, чтобы не обжечься. Непонимающе уставился на меня.
— Почему? — затаив дыхание спросил он.
"О, Богиня, с этой силой я опасна! Я опасна для этих людей!"
— Прости. Я кажется испугалась. Я не могу. — Я не знала, что сказать, как объяснить своё поведение. Мне не хотелось, чтобы окружающие боялись меня. Колин всё ещё непонимающе смотрел на меня. Рядом оказался отец:
— Сьюзи испугалась, — отец помог мне подняться. — У неё это первый раз, так бывает. Пойдём, дочка, к нам в ярингу.
Он обнял меня за плечи и повёл к себе в ярингу. Там меня встретила мама, обняла, говоря что-то успокаивающее. Я же думала о своём. "Можно ли мне жить с людьми, для которых я опасна?" И я себя постепенно уговорила, что я не хочу никому зла. И если меня не будут трогать, то и я ничем не наврежу.