-Он, давно улетел оттуда.
- А как же Лирия, ты с ней разговаривал?- не унималась мать.
- Она не хотела со мной никуда улетать, я люблю её и всегда любил, но я не буду жить с женщиной, которая, так сильно изменилась. Я люблю ту девушку из прошлого, но она уже не такая как прежде, а тебе нужна моя помощь позволь мне быть с тобой. Тебе надо бежать и я знаю, где именно тебя спрятать - произнёс Верн, посмотрев на Одди, та сосредоточенно думала - можешь меня не прощать, но доверься в последний раз.
- Я думаю, прощения ты не заслужил, но ей нужно думать о ребёнке и она согласна на твою защиту - сказала Хана вместо матери и Одди с удивлением посмотрела на нее - а, что я и Нен, нас не будет рядом с тобой. Не сможем тебе нечем помочь, его здесь больше ничего не держит. И в безопасном месте вы сможете всё начать сначала.
-Но, как...
- Мы уже выросли и нам не нужен постоянный надзор, мы будем навещать вас - вставила своё слово Нен.
-Они правы - произнесла Морма - вы вдвоём должны уйти.
-Ты не пожалеешь - сказал Верн и Одди сдалась.
-Хорошо, как скажешь - повернулась она к дочерям.
-С нами всё будет хорошо - прошептала Хана взяв сестру за руку. Одди села на Морму, которая медленно размяла крылья, Верн на Илела. Всадник долго и напряжённо смотрел на девочку, но ничего так и не сказал. Оба дракон и драконша поднявшись в небо, Нен медленно повернулась к Хане.
- Он... Верн?
-Его любила мама.
-А Лирия?
-Сводная сестра нашей матери, нынешняя фрима Каменного города - объяснила Хана монотонным голосом.
-И она?
-Виновата, что маму лишили драконши она ненавидит её и соответственно и нас тоже. Я ощутила её родство и ненависть, когда увидела на первом полёте - произнесла девочка, поёжившись - нам надо вернутся - произнесла она и когда Нен кивнула, повернулась к Ферне - ты сможешь лететь?
-Конечно, смогу - согласилась драконша и фрима кивнула.
-Это хорошо мы должны вернутся.
- Должны - согласилась королева и когда всадница села на её спину взлетела наверх. Тенна медленно последовала за ней вместе с молчаливой Нен, той было о чём подумать, столько всего случилось. Столько всего интересного открылось за эти мгновения.
39-глава.
Вдох - выдох, вдох-выдох, стало немного легче дышать. Арис медленно поднялся на ноги, крики и боль ушли, куда-то, Ринотс с заботой посмотрел на него холод ушёл. И он спокойно мог покинуть Ливию и вернуться к себе в комнату, хотя ноги ели вели его.
-С тобой, всё хорошо?
-По-моему, всё уже прошло - произнёс хиген, и грудь опять пронзила боль, перед глазами всё поплыло. В ту минуту, когда он чуть не упал, на пол, его кто-то подхватил, не дав упасть.
- Хозяин, хозяин - произнёс испуганный, знакомый голос и хиген сделав над собой усилие, посмотрел на Озмана, на его лице была написана тревога.
- В чём, дело?- спросил мужчина и тот, смутившись, посадил его на стул.
- У меня, новости.
- Какие новости?
-Хозяин вы должны кое-что видеть - произнёс дрожащим голосом слуга и Арис нахмурившись медленно поднялся на ноги.
- В чём дело?- произнёс он охрипшим голосом и потерев грудь.
-Дела очень плохи вы сами должны это увидеть - произнёс мужчина и хиген глубоко вздохнул, он был бледен и его била мелкая дрожь - куда надо идти?
- Вниз - произнёс слуга и тот, недоумевая, посмотрел на него.
- Вниз, куда вниз?
-К теням - прошептал Озман, и всадник взглянул на Ринотса, тот тоже о чём-то сосредоточенно думал.
-Вы, должны это увидеть, должны.
-Тогда пошли - сказал хиген и они оба вышли, его ватные ноги с трудом передвигались. Но он всё равно справился со своей задачей, над Каменный городом повисла странная и полная тишина, все были выжитыми как лимон. Сейчас никому не было легко, казалось, что из них высосали все силы, опустошив. Здесь, царила полная тишина, Арис, медленно шёл по коридору, думая на ходу. Что же должно было случиться, там внизу такого, что Озман так взволновался. Значит, что-то случилось в подземелье, оттуда уже не доносился душераздирающий вой. И лишь, их шаги гулко разносились по коридору они спустились вниз и тут Арис, ощутил невыносимый холод.
-Хозяин, вы чувствуете его?- спросил Озман и хиген кивнул.
-Чувствую - произнёс он и, сделав ещё один шаг вошёл в помещение теней, замерев на месте в оцепенении.
-Видите?- спросил слуга и тот с удивлением рассматривал, упавшие тела теней. Они были такими неподвижными, такими, такими мёртвыми. Упавшие, где попало они, лежали неподвижно, скрюченные от боли с остекленевшими глазами.
- В чём дело?- прошептал он, не веря своим глазам, рука сама потянулась к ближайшей тени и когда он до неё дотронулся через него прошёл толчок, который вышел из ладони. И тут тело неожиданно вспыхнуло синим пламенем. И Озман ели успел оттащить Ариса внутрь, коридора как вслед, за одним вспыхнуло второе, третье и так по очереди все остальные тела теней. Они вспыхивали и сгорали в мгновение ока, оставив после себя пепел, а холодный ветер, ворвавшийся в помещение мгновенно его вынес. Арис с изумлением смотрел на пустую комнату , там не осталось и следа, слуга был таким же изумленным. Но хиген живо, взял себя в руки повернувшись, к нему.
- Теней больше нет, поднимайся к шенам - произнёс он, задумчиво двинувшись обратно.
-Вам нужна моя помощь?
-Нет, не нужна - сказал Арис и в задумчивости двинулась дальше это было очень, очень странными. Эта сила, которая перешла через него и испепелила тела теней была, очень странной. Казалось, что она передалась ему в то мгновение, когда он корчился на полу у себя в комнате. Его немного пошатывало, и он остановился прямо, перед пещерой ведьмы, которая в этот момент оттуда сама, пошатываясь, вышла. По её бледному лицу, он понял ей тоже было нелегко, во время Чёрного рождения, но вот почему она сама не стала новой тенью непонятно.
-Живая?- спросил Арис и она усмехнулась, взглянув на него.
- А, что не видно, а сам то, не будущая тень, но выглядишь страшней меня.
- В это время никому нелегко, все в изнеможении, хотя по моим соображениям ты должна была уже быть тенью.
-Что ряды поредели?- произнесла Усура со злобой и хиген усмехнулся.
-Ряды очень поредели, но дело совершенно не в этом.
-А в чём же?- спросила Усура отперевшись на стену, было очень трудно стоять и удерживать равновесие.
- В том, что, что-то изменилась - произнёс Арис и ведьма насторожилась.
- Что, именно изменилось.
-Да, по-моему, всё, но в данный момент, то, что все тени внизу просто взяли и умерли, так внезапно.
-Умерли?- спросила женщина, прищурившись, ей не верилось в это - они и так были мёртвыми без души, как они могли умереть.
- Совершенно верно, они были без души, всего лишь, пустые оболочки, но сейчас умерли и их тела. Озман, позвал меня с собой и показал, что с ними случилось. Я не поверил своим глазам, но это оказалось правдой. Не успел я прикоснуться к одному из тел рукой, чтобы убедится в своих догадках, как оно вспыхнуло синим пламенем. А потом вслед за одним вспыхнули ещё несколько, а затем и все - сказал Арис и ведьма сглотнула побледнев.
-И, что это значит?
- Это значит, что время, изменилось - произнёс всадник, задумавшись и Усура ещё больше побледнела, рука сама непроизвольно двинулась к горящему зашену. Вспоминая боль, которую испытала во время Чёрного рождения. Для ней это было ужасом, его она ожидала несколько дней, поэтому отослала свою помощницу к шенам, где та должна была переждать этот момент. Который так ожидала сама ведьма, она знала, будет больно, но даже не представляла, что настолько. Приступ начался внезапно в зашене, а потом распространился на всё тело, парализовав её и заставив внутренности сжаться от боли, воздух резко перестал поступать. Горло сдавили железные тиски, а сердце начало биться в бешеном ритме, от боли, которая резала её как нож. Ей хотелось кричать, но звуки не выходили из её горла, хотела расцарапать себе шею, но руки не слушались её. Она была заперта в своём теле, душа рвалась и металась, а сознание лихорадочно искало выхода из этой ситуации. Ей дико хотелось вырваться из оцепенения и облегчить свои страдания, но боль пронзила ещё сильнее. И она не принадлежала ей, а была её драконши и она закрыла глаза углубляясь в воспоминания. Та попыталась ей помочь, но путы были слишком крепкими и ей не вырваться, а раскаленное железо было таким горячим. Зашен загорел и ведьма, наконец, крикнула громко и пронзительно, срывая голос.