— Храбан, — ответил воин вместо Талианны.
— А кто еще? — Гедельфи принюхался снова. — С тобой что-то есть. Не-человек.
Храбан кивнул.
— Хрхон, — сказал он. — Мой телохранитель. Он вага. Половина моих воинов — не-люди. Разве Талианна ничего тебе об этом не рассказала?
С этими словами он взглянул на Талианну вопросительно и одновременно укоризненно, так что она развела руками и пояснила:
— Он не спрашивал.
— Вот как? — морщины на лбу Храбана стали глубже. — Это правда, старик? Я всегда считал, что слепцы особенно жаждут узнать, что происходит.
— Мне не нужно ничего узнавать о вас, — враждебно ответил Гедельфи. — Я знаю, кто вы.
Храбан вздохнул, приготовился к резкому ответу, но ограничился тем, что снова вздохнул и покачал головой.
— Стало быть, ты думаешь, что знаешь, кто мы, — только и сказал он.
Гедельфи поджал губы.
— Я не думаю, — подчеркнул он. — Я это знаю.
— Откуда? — сказал Храбан.
— Я стар, — ответил Гедельфи, — очень стар, Храбан. Мне известно то, о чем сегодня знают лишь немногие, известно, какой власти вы служите. Я знал, что вы явитесь, как стервятники, чтобы закончить то, что те… — Он запнулся на мгновение, — что другие не исполнили, — закончил он наконец.
Талианна была полностью уверена, что в действительности он хотел сказать нечто совершенно иное.
Храбан смерил слепого очень долгим испытующим взглядом.
— Значит, ты знал, — наконец произнес он. Потом он засмеялся, слегка присел и сделал размашистое движение рукой. — Не похоже на то, чтобы кто-то здесь знал, что может случиться.
Гедельфи фыркнул.
— Они были глупцами, — убежденно сказал он. — Я их предупреждал, и другие тоже. Но они нас не слушали, и со временем я уже ничего не говорил.
— И надеялся, что мог ошибиться, — добавил Храбан.
На этот раз Гедельфи ответил не сразу.
— Нет, — сказал он наконец. — Вернее, все шло хорошо, и я мог бы не дожить. А теперь все пропало. Я умру до того, как… — На мгновение он умолк, откинул голову и закрыл глаза, и Талианна знала, что таким образом он пытается почувствовать тепло солнца и узнать его положение на небе, что для зрячего было невозможным, и этим он постоянно поражал Талианну и других детей. — Еще до захода солнца, — наконец сказал он.
— Что за чепуху ты несешь? — испуганно спросила Талианна. — Ты не умрешь, Гедельфи. Ты цел, и я присматриваю за тобой.
Инстинктивно она протянула руку к руке старика, но Гедельфи отдернул свои пальцы. Талианна растерянно перевела взгляд с него на Храбана и обратно.
— Оставь, дитя, — сказал Гедельфи холодно, без малейшей попытки утешить или объяснить, даже агрессивно. — Твои слова приятно слышать, но я знаю, что случится: мы все умрем.
— Ну что ты говоришь! — вспылила Талианна. — Мы в безопасности, Гедельфи. Воины Храбана позаботятся о нас, и… и я же буду с тобой! — В поисках поддержки она обратилась к командиру наемников. — Скажи же что-нибудь, Храбан! — взмолилась она.
Храбан посмотрел на нее, но в его глазах было что-то такое, что лишь усилило страх Талианны.
— Я хотел поговорить с тобой об этом, — сказал он и показал на Гедельфи. — Ты любишь этого старика, не так ли? И ты нужна ему.
— Да, — гневно ответила Талианна. Ее взбесила манера Храбана говорить о Гедельфи. Он говорил о слепом как о человеке, который не слышит, что говорят о нем. Его поведение было по меньшей мере невежливым, если не оскорбительным. — Почему вы спрашиваете?
— Потому что мы не можем взять с собой такого старого и к тому же слепого человека, как он, — ответил Храбан. — Для нас это оказалось бы слишком большим бременем. Не говоря уже о том, что наш образ жизни убил бы его за неделю.
— Я… я не понимаю, — пробормотала Талианна. — Что вы хотите этим сказать, что не возьмете его? Неужели вы хотите оставить его здесь?
Гедельфи фыркнул.
— Этим он хочет сказать, что…
— Я хочу сказать, — повысив голос, очень быстро перебил его Храбан, — что я поразмыслил о тебе и об этих людях, Талианна. Ты говоришь, что твоя семья мертва. Из этих людей кто-нибудь тебе родня?
Талианна ответила отрицательно, и снова Храбан смотрел на нее бесконечно долгую секунду.
— Я должен отправляться в путь, — продолжал он. — Часть моих людей пока останется здесь и сделает все, что нужно, но мне необходимо ехать, причем сегодня же. Что ты скажешь, если я предложу тебе поехать со мной? — спросил он напрямик.