Выбрать главу

- Значит, вам доподлинно известно, зачем он здесь появился? - резко сменил тему страж.

- Ээ... - и куда только делось моё красноречие? Наверное, туда, откуда пришла уверенность, что простое как грэв "нет" хранов не устроит.

- Эсс хран! - неожиданно встрял в разговор отец. Торопливый воздыхатель Эрмосы смерил его уничижительным взглядом, словно говорящим "я так и знал, что этот безродный будет защищать каждую шавку!". Сама потерпевшая прекратила глухие рыдания и приподняла голову над шалью. - Я, конечно, понимаю, что ваш долг - сохранять спокойствие в Альданском государстве, но прошу не приравнивать к банальным нарушителям законопорядка мою...

- Вашу дочь, - бесцеремонно перебил его рыжий. В ничего не выражающих серых глазах мелькнула тень злорадства: - Нам доподлинно известен статус эссы а-Лилли. Также нам помнится, что в прошлый раз сам эсс Вольский говорил в её пользу. Однако родственные, дружеские и прочие связи никоим образом не могут повлиять на беспристрастное решение государственного охранительного органа. И не пытайтесь объяснить нам, как работать, - в обжигающем льдом голосе прозвенел оружейный металл, едва отец снова попытался открыть рот. - Если ваша дочь всего лишь обладает достаточной степенью любопытства, чтобы оказываться при интересных обстоятельствах в интересных местах, то тем лучше: мы доподлинно подтвердим её непричастность и оставим в покое. Не обещаю, что навсегда, вы и сами понимаете...

Да уж, навсегда госохранка расставалась с "подопечными" исключительно в случае их окончательного и бесповоротного ухода в Заоблачье. Не удивлюсь, если виденная мной призрачная эсса (естественно, при условии её реальности, ну, в некотором роде) бродит по Цветне на грани окончательного порога по причине того, что храны не желают отменять взятую с неё подписку о невыезде...

- Мы понимаем ваше желание выгородить единственное чадо, - продолжал рыжий без тени насмешки, по крайней мере, внешней. - И вы имеете полное право отстаивать свою точку зрения на высших инстанциях...

- Будьте уверены, я так и поступлю, - неуклонно теряя самообладание, присущее любому врачевателю по должности и по сути, процедил сквозь зубы папаня.

- Не сомневаюсь, - хран впервые позволил себе тонкую улыбку, на изумление общественности вовсе не выглядящую насильно наращенной на лице плохим заклинанием. - А до тех пор, разрешите откланяться.

И, прежде чем я успела крикнуть, чтобы горничная позаботилась о Ёжике-младшем, глаза заволокло сиреневатым туманом. Несмотря на все предположения, "перемещающий покров" - привилегия хранов - оказался вполне материальным, тут же забившись в нос и заставив закашляться. Опрометчиво сделав глубокий вдох ртом, я почти задохнулась - и вынырнула из накатившего волной забытья, шумно отфыркиваясь и жадно, с подвыванием, глотая воздух. Жасмина близкое знакомство с туманом тоже не привело в восторг: где-то в стороне послышались приблизительно те же звуки. И - ллог и ещё сто раз ллог!! - неожиданным громом среди ясного неба: жесточайший приступ кашля оттуда, где, как я помню, стояли храны...

- Что... происходит?.. - сдавленно прошипел мой знакомый рыжий без тени прошлого безразличия. - Куда... нас занесло, ллог возьми Гильдию?!.. Кто... изменил "покров"?!!

- Наверное, тот, кто поставил мощный щит вокруг спальни властителя, - несколько хрипловато произнёс Жасмин, довольно быстро придя в себя. Я к тому времени, наплевав на гордость и приличия в присутствие госохранки, упала на колени, уперев руки в землю для равновесия. Забившие горло клоки тумана удалось откашлять, но воздух, продирающийся в лёгкие, отозвался дробным стуком в коленных чашечках. Уже ощущая под пальцами, которые постепенно отпускала немота, мокрую от прошедшего дождя траву, я разрывалась между тем, над чем недоумевать: над внезапно разразившейся тишиной или над необычным оформлением кабинета в учреждении госохранки. В конце концов, мысли привычно перескочили через две ступеньки: в словах Жасмина определённо было нечто, известное только узкому кругу посвящённых. Иными словами, государственная тайна. Ничто иное не могло сомкнуть глаголющие мудростью Закона уста хранов.

- Так это твоих рук дело?! - неожиданно взбеленился доселе не возникавший голос. Незнакомый хран выбросил вперёд руку, и заструившаяся по воздуху зыбкая серебристая нить обвила "куколку"-смотрителя где-то в том месте, где у всякой уважающей себя эссы находится талия. То есть там, где заканчиваются штаны. Заарканенное тело Жасмина опасно накренилось вперёд, но не повалилось, а взмыло над усыпанной бисеринками влаги травой. Видимо, раздражение хранам было не на пользу, и правильно парень до сих пор отмалчивался, изображая благовоспитанного сына своих родителей: от избытка чувств фейр рванул нить на себя чересчур резко, и "куколка", потеряв надежду превратиться в бабочку, со свистом рассекла воздух. Зрелище приземления вызвало во мне неконтролируемый приступ жалости к "погребённому" под бескрылым кулём защитнику законности и государственности.