— Я должен разорвать эти цепи, — тихо произнес он, беря ее за руку. — Будь моим партнером сегодня ночью, Шонтэль. Я позабочусь, чтобы ты успела на свой самолет. Но сегодняшний вечер… в последний раз вместе… во имя справедливости.
— Да, — сказала она, сжав его руку. Это был не просто физический контакт, прикосновение. Между ними возникло нечто большее — как будто его энергия проникла в нее, заполнив каждую клетку ее тела. Она ощущала теплоту его ладони и понимала, что не в силах поступить иначе.
Шонтэль забыла обо всем на свете. Все остальное не имело значения. Если бы он всегда так держал ее за руку, она бы никогда не ушла от него.
Глава 13
— Красное, — решительно произнес Луис.
— Ты уверен? — переспросила Шонтэль, глядя на роскошные, одно лучше другого, платья. Она была потрясена количеством нарядов, заполнивших спальню Луиса. Спальню, с которой было связано столько воспоминаний. Кроме того, сам факт, что она выбирает платье для визита в дом Мартинесов, приводил ее в ужас. Она опасалась, что будет плохо выглядеть.
— Сегодня ты должна выделяться, а не быть частью серой толпы, — напомнил Луис. Значит, черное отпадает.
— Золотое очень элегантное, — заметила она.
— Надень красное. — Ни тени сомнений и колебаний.
— Но, Луис, оно едва прикрывает спину, запротестовала она. Платье было великолепным, но чрезмерно вызывающим. Разрез от самого пояса, а подчеркивающий грудь корсаж держался лишь на двух тоненьких серебристых бретельках.
— Твоя спина изумительна.
От этих ласковых слов она поежилась. Сердце забилось чаще. Она знала, что еще может пробудить в нем желание. Прошедшая ночь доказала это. Даже когда он ненавидел ее, как женщина она сводила его с ума. Но сегодня она с ним не для этого. Похоже, Луис забыл.
— Это не означает, что я должна его надеть, ответила она, не отрывая глаз от платья и не выдавая того замешательства, в которое ее привели слова Луиса.
В ее голове проносились безумные мысли. Этот совместный план действий неуклонно толкал их на интимную близость. Они будут касаться друг друга, танцевать… Что, если все кончится постелью? Неужели они вновь займутся любовью? Попросит ли он ее остаться или выполнит свое обещание — отвезет в аэропорт завтра утром, сдаст на руки Алану целой и невредимой?
— Распусти волосы, Шонтэль, — попросил он тихо, но твердо.
— Я подумала, что лучше сделать прическу, попыталась возразить она.
— Нет. Распусти их. И надень красное платье. — Она слышала его учащенное дыхание. — Я выйду, чтобы ты могла переодеться. Ванная в твоем распоряжении.
Было слышно, как он входит в соседнюю спальню. Итак, он оставил ее, ни словом, ни делом не проявив стремления к близости. Но оно было, и Шонтэль ощущала это. Да, ощущала. Всего одна ночь, во имя справедливости. Рассчитывала ли она на большее? Было ли возможным это большее?
Господи! Не желала ли она этого прошлой ночью? Она определенно сходила с ума. Придерживайся первоначального плана! Времени в обрез! — приказала она себе. И все же, принимая душ и накладывая макияж перед зеркалом, она думала об их с Луисом «заговоре» и о том, как далеко все может зайти. С того момента, когда он пожал ей руку в автобусе, он ни разу не прикоснулся к ней и ничего ей не сказал. Ни словом, ни жестом он не намекнул ей, что собирается провести эту ночь в одной постели с Шонтэль.
Незавершенные дела. Так Луис объяснил все Алану, когда они с Шонтэль попросили высадить их в аэропорту Санта-Круса. Алан лишь спросил ее:
— Это твой выбор, Шонтэль?
И когда она ответила «да», он перестал задавать вопросы. Туристам было сказано, что, достав для них автобус, Луис оказал компании «Амигос туре» большую услугу и теперь попросил помочь ему вовремя попасть на неотложное деловое совещание. Алан добавил, что Шонтэль полетит с Луисом в Буэнос-Айрес на его личном самолете и позаботится, чтобы с завтрашним вылетом домой не возникло непредвиденных осложнений.
Все отнеслись к сказанному с пониманием.
В аэропорту обстановка была деловой. У автобуса их встретил человек из компании Мартинесов, чтобы проводить к самолету. Он передал Луису кожаный кейс, по-видимому, с какими-то важными документами, потом загрузил их багаж. Туристы дружно пожелали им приятного полета и счастливого приземления, Алан махнул на прощание рукой, и они расстались.
Со взлетом проблем и задержек не возникло. Когда самолет набрал высоту, им подали ужин, после которого Луис предложил ей немного вздремнуть, а сам направился в другую часть самолета, вероятно, поработать над документами.
Собственно, большую часть полета Шонтэль проспала. Сказался трудный и напряженный день, а грядущая ночь отнюдь не обещала спокойного сна.
Луис разбудил ее, когда самолет шел на посадку, пробудив также на время задремавшие чувства ароматом своего одеколона после бритья.
Возможно, он брился в самолете, чтобы не занимать ванную у себя дома. Об этом она подумала лишь теперь; но тогда, еще пребывая в полусне, она протянула руку, чтобы провести ладонью по его щеке, спохватившись в тот момент, когда кончики ее пальцев успели уже коснуться его свежевыбритой кожи. Она убрала руку, сделав вид, будто дотронулась до него случайно, но было поздно, и чувства нахлынули на нее с былой силой. Ей не следовало давать им волю. Это было глупо.
Поездка от аэропорта до дома прошла в абсолютной тишине. Машина принадлежала компании. Салон серебристого «мерседеса» мог вызвать лишь восхищение. Сила денег беспрестанно заявляла о себе с того самого момента, как она согласилась на предложение Луиса отомстить.
В последний раз вместе…
В последний!
Она обязана свыкнуться с этой мыслью.
Эта ночь станет последней. И никаких шансов на продолжение.
Она подвела глаза, прошлась пуховкой по щекам и обрисовала карандашом контур губ. Помаду она взяла ярко-красную, идеально подходившую к выбранному Луисом платью.
Ей вдруг подумалось, что сегодня ее примут за распутницу по крайней мере два человека. Меч, карающий ложь, подумала она. Столь же беспощадный, как клевета, опорочившая Луиса в ее глазах. Клевета, уничтожившая все, что было дорого им обоим.
Меч правосудия…
Довольная тем, как она поработала над своим лицом, Шонтэль распустила волнистое облако светлых волос. Уже не было времени мыть и сушить их, но после мытья накануне они были еще абсолютно чистыми и выглядели прекрасно. Луис всегда любил распущенные волосы. Впрочем, она надеялась, что со стороны это не выглядит слепой покорностью.
Собрав косметику, Шонтэль вернулась в спальню. Луиса еще не было. Она поспешно стала одеваться. Красное платье выглядело весьма эффектно. А серебряный узор в виде экзотических растений на алом фоне придавал ему особую прелесть.
Платье подчеркивало каждый изгиб ее тела, расширяясь книзу, чтобы можно было свободно двигаться. Превосходным дополнением к ярко выраженной сексуальности наряда были идеально подобранные серебряные цепочки и ожерелья, придающие ему еще больший шик и оттеняющие природную красоту его обладательницы. Завершали же его серебристые туфли на высоких каблуках и изящная дамская сумочка того же цвета.
Шонтэль не могла оторваться от зеркала, поражаясь тому, как быстро и без особых усилий может преобразиться женщина. Впрочем, ничего удивительного — у райских птиц и перья из шелка. Даже она узнавала себя с трудом. Это придало ей еще больше уверенности в себе.