Сомов. Счастливый пес!
Леда (встает). Прощайте, друзья, живите счастливо. (Сомов подает ей шубу под аркой. Она возвращается к столику, допивает свой стакан. Уходит. Ольга молча стоит посреди комнаты.)
Сомов. Ну, как все было?
Ольга. Все было, как и следовало ему быть. Все здоровы, кланяются тебе. Все жалели, что ты не приехал, особенно папа. (Пауза.) Отчего ты не поехал со мной?
Сомов. Ты же знаешь, что я сейчас не могу отлучиться ни на один день. Альвар может приехать, не предупредив, такая у него привычка. Мы тут с Патрикеевым сидим как на горячих углях. На две телеграммы ответа не было, и я предчувствую, что он свалится как кирпич на темя.
Ольга. Писем мне не было? Никто не звонил?
Сомов. Звонила Женя. Кроме Леды, никого не было… Она непременно должна сказать, что Жене за сорок. Без этого она не может.
Ольга. Мне тоже за сорок.
Сомов. Леда сидела долго и говорила без конца. И такие глупости… Ты не голодна?
Ольга. Нет, я завтракала в поезде. (Уютно усаживается в угол дивана.)
Сомов(садится подле нее). Ты не устала?
Ольга. Нет. Но мне почему-то не хочется разговаривать. (Пауза.)
Сомов(слегка дотрагивается до нее). Ты не хочешь переодеться с дороги?
Ольга (отстраняется). Я уже не успею. У нас сегодня к чаю гости.
Сомов. Какие гости?
Ольга. Сергей, я не успела предупредить тебя: я сегодня пригласила к нам ту девочку, помнишь?
Сомов. Какую девочку?
Ольга. Ту, которую мы встретили у ван Дайнов. Хорошенькую. Которая нам с тобой понравилась тогда.
Сомов. Когда ты пригласила ее?
Ольга. Я позвонила ей вчера по телефону от папы.
Сомов. Вчера? Зачем?
Ольга. Мне захотелось ее позвать к нам.
Сомов. Как ты узнала ее телефон?
Ольга. Очень просто, я вспомнила, как ее зовут, и нашла в телефонной книге. (Пауза. Сомов молчит.) Ты как будто недоволен? Разве ты не провел с ней целый вечер?
Сомов. Я? Когда?!
Ольга. Да тогда же, у ван Дайнов. Она прелестная и, кажется, умненькая. И я слышала, что она музыкантша.
Сомов. Не знаю… Я не помню даже ее лица.
Ольга. Ее зовут не то Фа, не то Ре. Словом, какая-то нота. Она, конечно, не Фа и не Ре, а просто Маша или Клаша, но так она себя называет.
Сомов. Зачем же тебе понадобилась эта Клаша?
Ольга. Мне? Мне показалось, что в нашей жизни чего-то не хватает. Все как будто есть, а чего-то нет. Не хватает молодости. Тебе не кажется?
Сомов. Я никогда об этом не думал.
Ольга. Я уверена, что ты тоже это чувствуешь. Мы оба счастливы, мы даже как будто во многом остались прежними, но одного у нас нет больше — молодости. Молодости, которая бы дала аромат, свет и радость нашей жизни. Вообрази себе на минуту, как было бы хорошо иметь около себя существо, у которого столько надежд впереди и столько веры в свою судьбу.
Сомов. Если я правильно тебя понял, то ты хочешь использовать чью-то молодость себе на пользу, не думая о том, как это отзовется на самой этой молодости?
Ольга(удивленно). Ты подозреваешь во мне дурные намерения? Нет, у меня не такая черная душа: я постараюсь дать ей больше, чем взять у нее.
Сомов. Значит, у тебя потребность не только взять, но и дать?
Ольга. Это само собой придет.
Сомов. А вдруг ты что-нибудь испортишь в человеке?
Ольга. А разве ты всегда думаешь о том, чтобы чего-нибудь не испортить в человеке?
Сомов(после паузы). Я отвечу тебе на это так: если я на мгновение забываю об этом, то всегда потом раскаиваюсь. Ты же… мне кажется, Ольга, ты из тех людей, которые никогда ни в чем не раскаиваются.
Ольга. Неужели не все равно: раскаиваться или не раскаиваться? Испортив что-нибудь — разницы нет. Для меня, во всяком случае, нет.
Сомов. Разница есть, и очень большая.
Ольга. Если ты сам испортил что-то, то жалеть или не жалеть об этом — результат один.
Сомов. Лучше жалеть. (Пауза.) Тут между нами большая разница: мы, мужчины, всегда чувствуем себя хозяевами положения…