— Так не пойдет! — шутливым тоном заметил сидевший рядом Фил. — Если не хочешь обидеть гавайцев, надо съесть все. Со временем ты привыкнешь к этому блюду, оно не так плохо, как кажется на первый взгляд.
— Я обязательно съем, но позже, — виновато ответила Лана. — Сейчас что-то не хочется.
Фил кивнул и продолжил свой прерванный разговор с Делией, а девушка хотела было снова вернуться к украшениям Молли, но тут почувствовала, как ей в локоть ткнулся чей-то холодный нос. Это был Илио. Песик просительно заглянул ей в глаза, а потом жадно уставился на блюдо с «пуи». Надеясь, что никто этого не заметит, Лана потихоньку отдала пуделю свою порцию и переключила все внимание на девочку, начинавшую в свете костра свой грациозный танец.
После выступления Молли гавайцы затянули протяжную, но мягкую и мелодичную песню, разложенную на разные голоса. Она напоминала морские волны, лениво накатывающие на берег, и Лана зачарованно вслушивалась в незнакомый напевный язык, казавшийся ей теперь неотъемлемой частью первозданной красоты острова.
Внезапно над садом пронесся крик ужаса. Все как по команде повернули головы. Делия стояла, обхватив голову руками, а у ее ног бился в конвульсиях Илио. Наконец она наклонилась, подхватила пуделя на руки и побежала к гаражу, крикнув Курту:
— Заводи машину! Нам надо срочно к ветеринару — Илио отравили!
Курт поспешил за ней, а Лана, с сильно бьющимся сердцем, обернулась к Филу:
— Я отдала ему свой «пуи»!
У Фила отвисла челюсть, в глазах мелькнул страх. Или он притворялся? Ведь только у него была возможность подложить что-то ей в тарелку, и именно он настаивал на том, чтобы она съела все без остатка!
— Не смотри на меня так! — возмутился Фил. — Ты что, думаешь, что это я…? Я же люблю тебя, ты знаешь! Я бы ни за что…
— А ты сама ела это? — резко вмешался Брик.
— Да, но совсем чуть-чуть, — дрожащим голосом ответила девушка. — Быть может, песик ел еще из чьей-то тарелки?
— Чуть-чуть? — повторил Брик, игнорируя ее предположение. — Будем надеяться, что все обойдется… — Он встал и громко объявил: — Праздник окончен! Я хочу, чтобы все те, кто готовил и раскладывал «пуи», остались. Отвези Лану к доктору, — добавил он, обращаясь к Филу. — Думаю, он захочет промыть ей желудок.
— О, нет! — простонала Лана, но послушно поплелась за Филом.
К ее счастью, доктор решил, что, раз нет тревожных симптомов, неприятная процедура необязательна. Затем он позвонил ветеринару, который и сообщил ему, что Илио отравлен ядовитым экстрактом из коры Трубы Архангела.
— Вам повезло, юная леди, что вы не стали есть свой пуи, — мрачно заметил доктор. — Илио умер.
На обратном пути Фил горячо убеждал ее, что не имеет к этому жуткому происшествию никакого отношения. Как ей показалось, даже слишком горячо…
— Это были гавайцы, — настаивал он, — и я уверен, Брик их найдет! Они страшно напуганы, что ты отберешь у них Кулеану, которую они уже привыкли считать своей.
Когда они вернулись домой, Лана вздохнула с облегчением: Фил ей изрядно надоел. Она поспешила к себе в комнату, но на лестнице встретила Курта.
— Мне надо с вами поговорить, — сказал он, кивком указывая на дверь библиотеки.
— Простите, — холодно ответила она, — но я страшно устала.
— Это серьезно, Лана. Я хочу, чтобы вы поняли…
— Ладно! — вздохнула она. — Что вы хотели сказать?
Он закрыл за ними дверь и прислонился к ней спиной, глядя девушке прямо в глаза.
— Лана, почему бы вам не собраться и не уехать домой? Вы же видите, что все выходит не так, как хотел бы Брик, и вы здесь в ужасной опасности!
— Но почему? — воскликнула она. — Кто пытается убить меня? Брику что-нибудь удалось узнать?
— Нет, и вряд ли удастся. Дело здесь может быть не только в гавайцах, а если это так, то, случись что с Бриком, — вы обречены. Для всех окружающих вы чужая, не имеющая права даже ступать по земле, полученной Нани от Морганов. Кроме того, Брик слишком долго запугивал их твоим приездом… Не думаю, чтобы теперь, насмотревшись на все это, вы захотите владеть плантацией. Вам не стоит оставаться. Поезжайте домой, выходите замуж и забудьте о нас. Здесь вас ждет лишь вражда и ненависть, а может быть, и смерть!..
Она молча слушала его. Чего он хочет? Действительно ли Курт беспокоится о ней или преследует какие-то свои цели, стараясь убрать ее с дороги?