— Если это очередная угроза… — дрожащим от ярости голосом начал Фил, но Делия перебила его:
— Ты не посмеешь!
Она резко спихнула пуделя с колен и встала. Ее платиновые волосы разметались по плечам, и Лана заметила, что у корней они значительно темнее.
— Почему ты так решила? — негромко, но жестко осведомился Брик; колючий взгляд его прищуренных глаз скрестился с гневным взглядом Делии. — Что вы с Филом сделали полезного? Чем занимались, кроме того, чтобы тыкаться своими глупыми жадными носами в руки, которые вас кормят? Вы ведь никогда не интересовались делами плантации!
— Это ложь! — Голос Делии резал, как сталь. — Всякий раз, когда я хотела чему-то научиться, ты посылал меня в самую грязь, где даже дышать нельзя от смрада удобрений!
— Твои слова свидетельствуют лишь о полном невежестве, — спокойно ответил Брик, но тон его голоса заставил Лану вздрогнуть. — Единственное, чем ты могла бы управлять, так это какой-нибудь дамской галерейкой, да и то сильно сомневаюсь. Нельзя научиться настоящему делу, не запачкав своих накрашенных ноготков!
— Это ты невежественный мужлан! — то ли от гнева, то ли от отчаяния голос Делии срывался. — Морганы управляли огромными плантациями, умудряясь при этом не копаться в навозе сами. За них это делали япошки и канаки!
— Но и их прибыли были много ниже моих! Я добился этого лишь потому, что сам умею работать и знаю, как заставить работать других!
— Да это просто смешно! Не ты, а Курт…
— Э нет, меня не вмешивайте! — перебил ее Курт, вставая и направляясь к двери. — Все и так зашло уже слишком далеко. Пора и за работу приниматься. У меня действительно много дел, Делия, но я выкрою минутку, чтобы срезать тебе орхидеи, прежде чем, как просил меня Брик, повезу Лану на плантацию.
Делия вздрогнула и сильно побледнела.
— Так вот, значит, что мешает тебе помочь мне в галерее? Что ж, желаю тебе прескверно провести время!
Курт быстро подошел к ней и заговорил тихим, но настойчивым голосом, однако Лана так и не услышала, что именно он сказал, поскольку его заглушили голоса Мои и Туту, затеявших спор с Калеей. Они обменивались фразами на своем гибридном языке с такой скоростью, что их невозможно было понять.
Наконец, Брик не выдержал.
— Довольно! Оставьте Калею в покое. Я знаю, чего вы добиваетесь, но обещать ничего не могу. А теперь — за работу… Это касается всех.
Когда они вышли, Брик подошел к Лане и ласково взял ее за руку.
— Мне жаль, что там, в пещере, все так произошло… Тебя следовало предупредить заранее, это моя ошибка. Я люблю гавайцев, но иногда они бывают просто невыносимы. Сколько бы крови других рас ни смешивалось в их жилах, какими бы цивилизованными они порой ни выглядели, все равно рано или поздно в них просыпаются древние суеверия. Некоторые верят в них искренне, другие просто используют более легковерных сородичей для достижения своих целей… Но не беспокойся. Они признают тебя, как признали когда-то меня… когда поняли, что это неизбежно. Излишнее любопытство, однако, тебе вряд ли здесь поможет.
— Да я и понятия не имела, что там…
— Разумеется, нет. И они знали это, просто Мои воспользовался случаем, чтобы напугать тебя. Гавайцы отнюдь не глупы, и не слушай тех, кто станет говорить тебе обратное. Их надо просто постараться понять. И не вздумай смеяться над их суевериями. Когда они, скажем, говорят о Пеле, богине вулканов, которая, якобы, всегда является людям перед очередным извержением, тебе следует сохранять серьезное выражение лица. А если речь зайдет о кабунах или менебунах…
— Менебунах? — переспросила Лана, пытаясь вспомнить, где она уже слышала о них.
— Согласно гавайским легендам, это маленький народец, который работает по ночам. Что-то вроде ирландских гномов. Менебуны отличные каменщики. Ты заметила огромные обтесанные камни вокруг пещеры? Считается, что это менебуны поставили их там, дабы Акуа не упал с горы, когда будет гулять во сне. Я-то уверен, что их притащили туда сами канаки, но не вздумай сказать об этом какому-нибудь гавайцу. Мне вовсе не хочется, чтобы кабуны наслали на меня проклятие!
— А ты веришь, что Филип Морган умер из-за того, что они молились о его смерти?
По лицу Брика скользнуло странное выражение.
— Верю ли я? Не думал об этом… Но в любом случае, он мертв, и Кулеана принадлежит теперь мне.