Первоначально королевский дворец построили в центре Лазурии, но несколько столетий назад его крыша обрушилась. Тогда на вершине подводной горы возвели новый – пышное сооружение из кораллов, кварца и перламутровых раковин, – в нем жила королевская семья и придворные. А развалины старой реджии сохранили нетронутыми как напоминание о прошлом.
Серафина оглядела извилистые улицы Лазурии, потом ее взгляд задержался на шпилях Коледжио – там работали облаченные в черные хламиды профессора и находился огромный Острокон, – затем проследовал к Золотому Фатому, району, в котором располагались высокие жилые дома, модные рестораны и дорогие магазины. Потом принцесса посмотрела вдаль, за городскую стену, туда, где стоял Колизей, над которым реяли королевские флаги: Миромары – ветка красного коралла на белом поле – и Матали – стоящий на задних лапах дракон, сжимающий в передних серебристо-синее яйцо. Колизей… Всего через несколько часов Серафина вплывет туда, чтобы пройти свое докими на глазах у всего двора, членов королевской семьи Матали, русалок Миромары и…
…и Махди.
В последний раз она видела принца два года назад. Серафина закрыла глаза и представила его лицо: темные глаза, застенчивая улыбка и серьезный взгляд. Когда они станут старше, то поженятся, а сегодня вечером состоится их помолвка. Дурацкий обычай, но Серафина радовалась тому, что это будет именно Махди. Она все еще слышала его последние слова, сказанные перед возвращением в Матали:
«Это мой выбор, – прошептал он тогда, беря ее за руку. – Мой, а не их».
Серафина открыла глаза. В их зеленой глубине клубилась тревога. Когда принц только вернулся домой, он посылал ей личные послания-каури с доверенным посыльным. Получив раковины, она тут же мчалась в свою комнату и там прикладывала каури к уху, жадно слушая его голос. Но прошел год, и тон заключенных в каури посланий резко переменился: из личных они сделались официальными, а голос Махди звучал натянуто и формально.
Примерно в это же время до Серафины начали доходить кое-какие слухи. Маталийский принц полюбил вечеринки, говорили одни. Он часами гоняет по волнам с косяками рыб, утверждали другие. Связался с дурной компанией. Тратит целые состояния, делая ставки в макрельболе – игре, очень похожей на человеческое поло. Серафина не хотела верить сплетням, но вдруг все это правда? Что, если Махди действительно изменился?
– Серафина, ты должна выйти немедленно! Таласса пожалует в любую минуту, ты же знаешь, как она не любит, когда ее заставляют ждать! – прокричала Тавия.
– Уже иду, Тавия! – отозвалась Серафина, вплывая обратно в комнату.
«Серафина…»
– Святая богиня Нерия, я же сказала, что иду!
«Избранная, дочь Мерроу…»
Серафина замерла на месте. Этот голос принадлежал не Тавии, и исходил он не из-за дверей.
Голос прозвучал у нее за спиной.
– Кто здесь? – выкрикнула принцесса, стремительно оборачиваясь.
«Конец настает, твое время пришло…»
– Джованна, это вы? Донателла?
Никто не ответил, потому что в комнате, кроме русалки, никого не было.
Слева от нее произошло какое-то движение. Серафина повернула голову, ахнула и рассмеялась от облегчения. Это же просто ее зеркало. В котором ходят витрины.
Зеркало было высоким и очень старым. Черви проели дыры в его позолоченной раме, а зеркальная поверхность покрылась темными пятнами. Зеркало спасли во время крушения какого-то корабля терраходов. В нем обитали призраки – витрины – души красивых, тщеславных людей, которые проводили слишком много времени, любуясь своим отражением. Теперь же зеркало их поймало. Тела их давно истлели и сгинули, а вот души продолжали жить, навечно запертые за зеркальной гладью.
В зеркале Серафины жила одна графиня, а еще красивый молодой герцог, три куртизанки, актер и архиепископ. И только что Серафина увидела именно графиню.
Юная русалка легонько постучала по зеркалу. Графиня подобрала свои объемные юбки и подбежала, остановившись в нескольких дюймах от зеркальной глади. Она носила высокий тщательно уложенный белый парик, лицо ее покрывал толстый слой пудры, а губы были накрашены красной помадой. А еще она казалась напуганной.
– Здесь есть кто-то помимо нас, принцесса, – прошептала графиня и оглянулась. – Кто-то чужой.