— Кроме Ридаса, я знаю, есть ещё несколько воинов, кто также своеобразно понял мои слова. Никто не желает сознаться добровольно, до того, как сама выясню имена нарушителей? И я выясню, даже не сомневайтесь.
Мгновенное колебание и из группы наёмников выходят четверо хмурых мужчин, опускаясь на колено рядом с первым нарушителем. В их эмоциях досада и злость… на Ридаса. Понятно, кто помог им увериться в собственной безнаказанности и правомерности действий. Надо будет плотно за ним понаблюдать — не хватало ещё крыс прикармливать.
— Хорошо. Добровольное признание засчитано, а потому вы обойдётесь только штрафом, — тихий облегчённый вздох от четвёрки и одобряющий гул со стороны остальных наёмников вызывает лёгкую улыбку. Поворачиваюсь к рабам. — Кто-то из слуг ещё подвергался незаконному насилию и избиению со стороны тех, кто отсутствует среди сознавшихся?
Ни единого движения. Вот и славно. Соврать мне рабы точно не могут, а значит, воины тоже осознали серьёзность ситуации и предпочли не запираться.
— Ливен, Ридаса на плац. Прямо сейчас. И все присутствующие тоже туда. Наказание будет публичным. Вэрс, на тебе кнут, обычный. Приступайте.
Людское сборище пришло в движение и медленно двинулось на выход, подождав, пока приговорённого выведут. Вэрс задержался и вопросительно посмотрел мне в глаза. В последнее время он так немногословен.
— Не усердствуй — посмотрим, как дальше будет, а пока дам ему шанс на исправление. За день воин должен прийти в норму. Но прочувствовать последствия своих забав обязан очень хорошо.
Дроу лишь тонко улыбнулся и отправился в пыточную.
За время, проведённое вместе, я учила его не только магии и искусству сражаться. Искусство палача не менее сложное и деликатное, и требует особого мастерства.
Вопрос был улажен, виновные наказаны, а в глазах замковой прислуги появился не только страх, но и благоговение. Их можно понять: мало кто удосуживается видеть в рабах живых существ, хоть как-то защищать их. Но я — не все. Я собственница, а потому не терплю, когда моими вещами пытаются распоряжаться посторонние. Но если слуги сочли новые правила милостью — пусть.
В круговерти предэкзаменационной недели пролетело ещё несколько дней и совершенно неожиданно, в очередной выходной, я вновь оказалась в Сардиаре, у дверей «Обители порока». Несмотря на твёрдое убеждение, что ничего интересного в однажды не понравившемся заведении меня не ждёт, всё же вернулась сюда. Почему? Быть может, из любопытства и недоумения: почему бордель называли лучшим и так мечтали там оказаться? Скорее всего. Хотелось выяснить — что же я упустила, не поняла?
Снова уютный кабинет владельца и снова забавный толстячок, удивившийся визиту не меньше меня самой. Но и обрадовавшийся, конечно же. А я попыталась облечь в слова свои туманные пожелания. Как ни странно, меня поняли. Правда, радости в лирте не ощущалось, скорее опасение и недоумение. Как же часто мои желания и поступки вызывают в смертных именно эти чувства!
И временный любовник, к которому меня отвёл мужчина, в первое мгновение зародил лишь удивление: ничего особенного, разве что взгляд сразу спрятал. Но дальнейшие события всё прояснили. Мне дали раба, с которым можно делать всё, что душе угодно, лишь бы не насмерть и не калечить — помню такой пункт в договоре об услугах. Монотонный бубнёж владельца, зовущегося Кайрасом, зафиксировался краем сознания.
— Лидар, этой ночью ты обязан исполнять любое желание пришедшей со мной Госпожи. Не сопротивляться, без разрешения не говорить.
Первая мысль: если ему так надоело каждый раз передавать клиенту права на раба, почему не прикажет раз и навсегда? Вторая, — какая интересная штучка болтается у невольника на шее (это после того, как нас оставили одних и я наконец обратила внимание на странные потоки энергии, идущие от подчиняющего артефакта по всему телу — никогда ещё такого не встречала). Захотелось рассмотреть поближе, понять, что такое навертел хитроумный маг. Я скинула плащ, но не успела сделать и шага.
От раба пошла волна сожаления и недовольства собой, когда он грациозно опустился на колени. Странно, почему его штаны такие плотные, тогда как в обыкновении борделей по максимуму раздевать своих работников? Потом поднялось раздражение (на владельца, надо же) и недоумение, адресованное уже мне. Что не так? Но последовавший тихий вопрос объяснил реакцию мужчины и вызвал смех. Ну конечно, снова эти стереотипы в восприятии внешности. Человек решил, что клиентка слишком юна и невинна… Какое заблуждение!
Несколько шагов — и я уже возле раба. А какой тут клубок эмоций бурлит! Но на первом плане две, самые сильные: страх и возбуждение. От размышлений, что из них первично, отвлекло поведение управляющих потоков: сейчас стало ясно — они идут вовсе не по всему телу, а только по главным нервным центрам и вполне определённому месту. Теперь понятно, почему у одежды столь неординарный крой.