Ещё не отойдя от потрясения, он и потребовал ответов на свои вопросы. Лучше бы промолчал. От полученных объяснений невольно поёжился. Они — еда?! Что такое о себе возомнил этот ненормальный? Он что, ест сородичей? Ой не к месту решил проявить свой гонор молодой шес'Ассард, что-то в глубоком вибрирующем голосе пленителя ему не нравилось, и очень сильно. Дальнейшие события Коршез наблюдал уже в состоянии ступора. Вот молокосос замер, а странный демон наклонился к его горлу, что-то тихо нашёптывая. Тёмные боги! Да он что, действительно собрался его есть?! Прямо здесь? Это просто ужасно… Вот мальчишка аж застонал от наслаждения, и чудовище вскоре оторвалось от обмякшего тела.
Когда же пленитель повернулся лицом, воин успел заметить в его глазах затухающие алые отблески, и несколько капель крови на губах, которые тот довольно слизнул. Перед этим он велел своему слуге выпить бессознательного демона до конца, но не заражать. Это что, передаётся?! С другой стороны, это объясняет столь невероятное преображение Раждара. А тот уже утоляет свой «голод», причмокивая от удовольствия. Воин невольно сжался под взглядом существа — так рассматривают неведомый десерт, лениво решая, стоит ли его попробовать сейчас или всё же отложить?
В этот момент Коршез отчётливо понял: он не хочет так умирать. Столько всего пережить, и теперь погибнуть так глупо и страшно? Ни за что! Он пойдёт на всё, чтобы выжить. Даже если придётся идти в услужение этому странному созданию. Но не такой ничтожной тварью, какой стал бедняга Раждар. Хозяин-то его вполне вменяем.
Тем временем тот, словно играя, провёл пальцем с весьма острым когтем по шее Коршеза и впился в него взглядом. Демон только и успел почувствовать ментальное воздействие, как ноги вдруг стали ватными, а сам он страстно захотел, чтобы эти белоснежные клыки впились в горло и доставили то неземное наслаждение, что обещали вновь ставшие кровавыми глаза. Борясь с наваждением из последних сил, когда-то неустрашимый воин взмолился о пощаде. Ему послышалось, или мучитель обещал подумать? Кровь шумела в ушах, а острые клыки почти безболезненно проткнули кожу.
Это было… неописуемо. Восторг, наслаждение, потом разочарование — ну почему, почему его лишили этого чудесного ощущения? Вновь хотелось почувствовать тёплые губы на своей коже.
Коршез постепенно освобождался от тумана в голове и ужасался — что же за власть у этого существа, коль он сам желал своей смерти, только бы тот не останавливался?! Прикрыв глаза, встал на ослабевшие ноги. Всё же пока его, видимо, решили не убивать. О, какой чудесный голос. Кого это чудовище величает Экселенцей? Демон открыл глаза, чтобы опять впасть в оцепенение — в который раз за сегодня.
Единожды увиденная, но ни на миг не забываемая… Богиня! Он узнал бы её даже без этих крыльев, окутывающих её живым мраком, в другой одежде, а не в этом ничего не скрывающем платье. Не было лишь короны, но не будет же она носить её где ни попадя! И она называла этого своим дитя. Внезапно поняв, что он уже несколько секунд стоит неподвижно перед самой Тёмной Богиней, Коршез сделал попытку пасть на колени — но цепи, конечно, этому помешали — и выдохнул:
— Первозданная Тьма!
Но вот Прекраснейшая уже заставляет посмотреть ей в глаза. Желает прочитать его душу? Да пожалуйста! От Богини скрывать нечего. Он готов ради неё на всё. Только… так хочется жить!
Демон слушал нежный голос, оглашающий решение Тьмы. Да хоть сейчас! Ему не нужно время. Но никто не дал Коршезу выразить свои мысли — две тёмные фигуры уже исчезли, а он остался прикованным, обессиленным, но с надеждой в сердце.
***
Вопросы, вопросы… Как их много, и как мало времени для получения ответов! Сегодня они с Создательницей опять долго разговаривали, прерываясь на практические занятия. Притащив кого-то из пленённых воинов, она заставила Альдавара отрабатывать на нём гипноз, некоторые заклинания подчинения, учила быстро сортировать поступающие из крови сведения по степени их важности. То, что осталось от пленника, он позволил осушить слуге — чтобы тот наконец прекратил хныкать про голод. На слуге же отрабатывал методы наказания сородичей. Приятно грела мысль, что после обучения он станет самым могущественным представителем своей расы, единоличным правителем, решение которого никто не посмеет оспорить или не исполнить.