Меж тем незнакомцы рассматривали его и негромко переговаривались.
— Интересный экземпляр, Коршез. Так спокоен, несмотря на моё воздействие.
— Да, Мессир. Хорошее самообладание.
— Думаю, пора просветить нашего гостя о его судьбе, пока это самое самообладание его не покинуло. Не так ли, Коршез?
— Как вам будет угодно, Мессир.
Этот странный разговор казался Дальсану какой-то извращённой насмешкой, причём насмехались именно над ним. Всё же не выдержав, демон несколько нервно спросил:
— Кто вы, и что вам от меня нужно? Я недостаточно знатен, чтобы требовать за меня выкуп, а вы мне совсем незнакомы, так что вариант мести отпадает.
— Правильные мысли. Хотя с выводами о мести можно было и поспорить. Но ладно. Нам не нужен выкуп, и дорогу ты мне не переходил, — желтоглазый явно был главным в этом дуэте. — Просто оказался в нужное время в нужном месте и замечательно подошёл для моих планов.
— Что вы себе позволяете? Я свободный демон и…
Громкий издевательский смех прервал его возмущённое восклицание. Отсмеявшись, тот, к кому обращались «мессир», уже серьёзно посмотрел на Дальсана, а внезапно полыхнувшие алым вертикальные зрачки заставили сглотнуть.
— Свободный? На мой взгляд, свободы достоин лишь тот, кто в силах её удержать. Разве у тебя эти силы есть? Да и вообще, ты уверен, что ты это ты?
Внезапно облик желтоглазого потёк, зарябил, и через несколько ударов сердца перед Дальсаном стоял… он сам и холодно улыбался. И он чувствовал, что это была отнюдь не иллюзия. Демон не мог понять, что происходит, и это пугало.
— Кто вы?
Дальсан-копия сделал вид, что раздумывает.
— Кто? Вообще-то, у тебя нет права спрашивать, но я скажу. Мы — новый вид, более сильный, жизнеспособный и воспринимающий остальные расы в качестве… еды.
Знакомые льдистые глаза медленно приближались к лицу Дальсана, принуждая, подчиняя своей воле, не отпуская из плена. В них разгорались алые блики, клыки заметно заострились и выдвинулись. В какой-то момент демон почти потерял себя, а потом почувствовал лёгкий укол в шею и утонул в водовороте ощущений.
Ноги подкашивались. Ослабевшее тело аккуратно опустили на пол, затем, сквозь шум в ушах, он услышал голос своего двойника, так похожий на его собственный:
— А он очень сильный, сильнее остальных. Надолго хватит. Может даже найду ему другое применение. Кормись от него каждый день, но понемногу, а от остальных — как обычно. Я вернусь через несколько дней. И подготовь ещё комнаты для будущих соплеменников.
Затем раздался скрип решётки, и обессиленный демон остался наедине с невесёлыми мыслями о своей судьбе.
***
И вот Дальсан зус'Таршш проклинал злодейку-судьбу невесть в какой раз. Ну почему, почему он пошёл в тот день на ненужную, в общем-то, встречу, а не на очередной бал?! Наверняка ведь удалось бы избежать рокового столкновения в тёмном переулке. Со временем он всё же вспомнил последние часы до пробуждения в темнице.
Демон находился здесь уже несколько дней, однако где это «здесь» — не имел ни малейшего понятия. Дни же считал, ориентируясь на посещения вампира. Да, теперь он знал, к каким существам ему не посчастливилось попасть — некоторыми сведениями поделился пленник из соседней камеры. Они не могли видеть друг друга, но это не мешало редким разговорам днём, когда их похитители отсыпались. Кредаш су'Ташшат рассказал свою короткую историю. Этих крох информации было достаточно, чтобы понять — живым отсюда не вырваться.
Как же Дальсан ненавидел эти ежедневные визиты вампира! Коршез тщательно выполнял распоряжение своего Мессира. Только делал это в своеобразной манере — очень уж ему нравилось издеваться над пленником. Нет, физически ему не причиняли вреда, но вот морально и ментально… Этот изверг отрабатывал на нём свои весьма специфические способности. И сопротивляться было абсолютно невозможно.
Дальсан понимал, что то возбуждение и наслаждение, которые волнами обрушивались на него во время укуса, навеяны искусственно, но не переставал ненавидеть себя за эту реакцию. К тому же заметил, что с каждым разом со всё большим нетерпением ожидает прихода вампира и подставляет шею с большей готовностью — ещё один повод для ненависти к себе и собственной слабости. Да, он не имел возможности сопротивляться, и всё сильнее подпадал под влияние мучителя, но это не значит, что смирился и покорился судьбе.
Пока живёшь, всегда есть надежда на лучшее. Вот Дальсан и надеялся. А ещё он молился всем известным богам — впервые, но с исступлённостью обречённого. Его не устраивало существование в качестве раба и бесплатной закуски, но и освобождаться ценой жизни тоже не хотелось.