— Эй, дружок, — она похлопала его по шее, — если бы и я могла питаться травой!
В ответ с небес до нее долетел истошный гортанный призыв — так обычно оглашают окрестности сбившие добычу ястребы. И вновь в сознании, а теперь и в желудке ясно, до спазм, Ромили ощутила вкус свежей крови. Будто бы ее клюв, острый как сталь, вонзается в еще трепещущую плоть. Рот наполнился слюной. От голодных судорог стало невозможно дышать. Конь тоже перепугался, принялся прядать ушами — это привело Ромили в чувство. Не хватало еще с лошади свалиться! Девушка похлопала скакуна по шее, натянула уздечку. И вдруг перед глазами мелькнуло ястребиное крыло. Она машинально выставила руку, почувствовала крепкую хватку когтей и невольно вскрикнула:
— Пречиоза! — и тут же разрыдалась.
Как, зачем ястреб следовал за ней во время долгих путаных скитаний, она не могла понять. Пронзительные крики, хлопанье крыльев отвлекли Ромили, слезы перестали течь сами собой. Боже, она и добычу принесла — бросила у ног коня прежде, чем сесть на руку. Птица! Какая большая! Вкусная!.. Девушка умилилась… На руке выступила кровь — не важно! Ромили пересадила Пречиозу на луку седла, сама соскочила, вытащила кинжал и, отхватив голову сбитой птице, протянула ее ястребице. Пока хищник клевал добычу, Ромили вознесла молитву Хранителю Разума. Лошадь была достаточно обучена, чтобы стоять твердо, не переступая с ноги на ногу, когда на луке седла сидела ловчая птица. Потом, вздохнув, девушка быстро ощипала принесенную добычу, набрала хворосту, сухой травы и умелыми ударами быстро высекла сноп искр. Скоро у подножия холма запылал небольшой костерок.
«Надо же, она спасла меня… Как будто знала?.. Она знала! Она же принесла мне пищу, сама отказалась от свободы. Вот еще и кожаный ремешок болтается на ноге. Помилуй меня, Господи, но я не могу иначе».
Девушка срезала ремешок с ноги ястребицы.
«Если она захочет остаться со мной, это будет ее выбор. Никогда впредь я не надену на нее путы… Ни о каком владении больше не может быть и речи. Она принадлежит только самой себе».
Глаза вновь наполнились слезами — Ромили еще раз тяжело вздохнула: давала слово понапрасну не реветь, и на тебе. Ничего не выходит… Взгляды человека и птицы встретились. Между ними само по себе установилось взаимопонимание… Нет, это трудно было определить словом «любовь» — откуда бы птице знать, что такое любовь? Скорее это была ревность… Точно… «Это не мне принадлежит ястреб… Я принадлежу ей. Это было так странно, так необычно… Она привыкла ко мне, и нет другого объяснения».
Ястребица даже не дернулась, когда девушка направилась к ней, — птица по-прежнему балансировала на луке седла, переступала с ноги на ногу и неотрывно глядела в человечьи глаза. Казалось, взгляд ее ничего не выражал, был холоден и пуст, но это только потому, что мы в этом ничего не понимаем. Теперь-то Ромили знала тайну, и взгляд хищника наполнился для нее смыслом. Пречиоза невозмутимо перелетела на плечо Ромили, впилась когтями так, что девушка невольно поморщилась. Хватка тут же ослабла, и все равно птица вполне устойчиво держалась на такой необычной опоре.
— Ах ты, моя хорошая, радость ты моя. Диво дивное!..
Ястребица вытянула шею, принялась чистить перья.
«Могла ли я когда-нибудь предположить, что Пречиоза пожертвует ради меня свободой…»
Неожиданно Ромили пришло на ум, что все дело в ларане, ее собственной способности проникаться мыслями другого живого существа.
Теперь им не надо было слов, они общались напрямую. В любой момент Ромили могла взглянуть окрест глазами птицы. Интересно, а ястребица хотя бы ухватывала краешек обильных мыслей человека? И в следующую секунду Ромили подумала, что, может, не так уж важно уметь считать, рассчитывать, подсчитывать, учитывать — хотя, конечно, без этого тоже нельзя, — куда весомее способность образно воспринимать мир, четко сознавать, что хорошо и что плохо. Причем сознавать не механически, а выплывать к этому пониманию из самых глубин сознания. Если это удавалось, то именно подобное состояние можно передать другому — пусть то будет человек, конь или птица. Может, именно это переливчатое, неуловимое нечто зовется душой?
Кто знает!..
Она размышляла, а сама механически расседлала коня, потом, дожидаясь, пока зажарится птичья тушка, подбрасывала веточки в огонь. Птица по-прежнему была рядом, близость была духовная — ястребица как бы вслушивалась в то, о чем говорил с собой человек.
«Теперь ты останешься со мной? Или улетишь? Хотя какое это имеет значение?! Сейчас мы вместе, и это уже радость».
Пречиоза все так же холодно, непроницаемо посматривала на девушку.
— Вот и хорошо, — вслух ответила на ее взгляд Ромили и рассмеялась.
Пора было заняться делом, в животе ощущалась приятная тяжесть. Силенок у нее вмиг прибавилось. Девушка срезала подходящий сук, остругала его и прикрепила позади седла. Что ж, жердочка для Пречиозы готова. Ромили подсадила ястребицу на сук, заставила потоптаться — удобно ли? Пречиоза тщательно исследовала новую опору, перебралась с одного края на другой, наклонив голову… Потом она резко взмахнула крыльями и взлетела. Набрала высоту и села на верхушку соседнего дерева. Ромили, затаившая дыхание, облегченно вздохнула. Птица не собиралась оставлять ее.
Мало того, в следующее мгновение она ясно услышала голоса — грубоватый мужской баритон заявил: «Лопнуть мне на месте, если я не видел дымок», — на что другой что-то возразил тенорком. Что — Ромили не удалось разобрать. Этот краткий разговор сопровождался перестуком копыт, шарканьем лап и собачьим лаем.
Ромили перетрусила и, не успев даже задуматься, что за чертовщина творится вокруг, увела коня подальше от дороги, надежно укрыла в зарослях. Встреча с людьми страшила ее — не хватало еще попасть из огня да в полымя. Сначала надо приглядеться, что за путешественники бродят в этих диких местах… На кого они похожи, сколько их?..
И вновь послышался мужской голос, на этот раз сочный, изъяснявшийся правильными фразами, выдававшими образованного человека… С таким же акцентом, как у Алдерика. Так коверкают слова только жители равнины, решила Ромили. «Вряд ли кто-нибудь осмелится путешествовать в этих местах, Орейн. Что за нужда могла загнать его в эти дебри? Хотя, если у него есть цель… Все равно, думаю, он был бы рад встретиться с людьми».
Ромили осторожно выглянула из-за куста — дорога была пуста. Этого не могло быть — она все так же отчетливо слышала топот копыт по грязи, тяжелое дыхание, храп уставших животных… Девушка глянула вверх, на сидевшую на дереве ястребицу. Та неотрывно смотрела вдаль в том направлении, откуда вела дорога. Уж не ее ли ушами слышала Ромили? Она опять невольно впала в умиление — у-у, ты, моя заступница. Страж ты мой неусыпный…
Наконец из-за мшистых валунов, языком спускавшихся к подножию холма, появились всадники. Впереди высокий рыжеволосый человек — правда, одет он был в какое-то рванье, но как элегантно сидели на нем выцветший поношенный камзол и штопанные на бедрах бриджи! Сразу видно породу, ничего общего с дубинноголовым Рори… Чем-то он напоминал Ромили лорда Сторна, их соседа, или старого Скатфелла. Хотя, конечно, одежонка не та… Похуже, чем ее собственная, да и бороду, а также волосы можно было расчесать. Рыжая шевелюра клочьями стоит на голове…
Его сосед был высок, грузен — просто великан. Одет он был в длиннополую рубашку, на груди был вышит древний орнамент; на ногах огромные сапоги, сработанные каким-то ленивым сапожником из плохо выделанной кожи. На передней луке седла дуга — что-то вроде насеста для ястреба. На нем сидела огромная птица — Ромили ранее никогда не видала ничего подобного. И на хищника она не была похожа… В такт лошадиному шагу птица тоже переступала по дуге — перехватывала жердочку когтистыми лапами то влево, то вправо. Ромили, еще не утратившая телепатическую связь с Пречиозой, сразу почувствовала, как нелюба была эта тварь ястребице. Она одновременно ненавидела и побаивалась ее… Это чувство, передавшись Ромили, заставило ее поглубже спрятаться в кустах.
Позади двух всадников, возглавлявших группу, скакало пятеро или шестеро других. Только двое из них ехали на лошадях, у остальных под седлами были червины. Животные заметно отощали, мелкие, заботились о них неважно, кое у кого рога были обломаны и торчащие трубчатые острия не сглажены. У двух червинов рога вообще были неумело спилены. Ромили встречалась уже с подобным обращением с животными, которых, случалось, безжалостно загоняли до смерти. Девушку даже передернуло… Ее отец ни секунды не промедлил и тут же рассчитал бы работника, если бы он так относился к животным. Например, можно было бы аккуратнее спилить рога. Она сама сделала бы это намного лучше… Эти двое, которые впереди, вроде бы ничего, но те, позади, настоящие головорезы, прости Хранитель…